Космическая опера
Шрифт:
Почти вся труппа собралась возле корабля; у капитана Гондара, Нейла Хендерсона и Бернарда Бикля в руках было оружие.
– Роджер, что на тебя нашло? Разве можно так себя вести? – резко отчитала племянника дама Изабель.
– Я отправился на помощь мисс Росвайн,- ответил Роджер. Он с отчаянием посмотрел в сторону леса.- Я слышал, как она кричала. Мне казалось, что я смогу ей помочь.
– Этот твой порыв был глупым и бесцельным,- строго сказала дама Изабель, но потом добавила более мягким голосом.- Но отнюдь не позорным.
– Если мы спустим спасательный
– Это бесполезно,- возразил Бернард Бикль.- Чтобы достичь какого-либо результата, нам надо будет лететь над самыми верхушками деревьев, а мы не представляем, какими способностями обладают живущие там существа. Хорошо прицеленной стрелой вполне можно вывести катер из строя.
– Я не хочу показаться безжалостной,- сказала дама Изабель,- но я отказываюсь бесцельно рисковать чей-либо жизнью.
– Возможно, она уже мертва,- пробормотал капитан Гондар.
Все замолчали и обратили печальные взоры в сторону леса.
– Откровенно признаться, я не знаю, что сейчас предпринять,- наконец промолвила дама Изабель.- Похоже, нет никакой возможности установить контакт с аборигенами, скрывающимися в лесу. И как бы мы ни сожалели об этом ужасном инцинденте, оставаться здесь бесконечно мы не собираемся.
– Но мы же не можем бросить ее здесь,- запротестовал шокированный Роджер.
– Я готова в разумных пределах попытаться помочь ей,- ответила ему дама Изабель,- но нельзя забывать и о том, что она ушла по собственной воле, даже не посоветовавшись со мной, капитаном Гондаром или мистером Биклем. Мисс Росвайн производит впечатление очень беспокойной и неуравновешенной натуры. Не думаю, что мы в праве рисковать чьей-то жизнью или ставить под угрозу срыва главную цель нашей экспедиции из-за эгоистических амбиций этой юной леди.
Роджер не смог подыскать убедительных возражений. Ища поддержки, он взглянул на Бернарда Бикля и капитана Гондара, но те промолчали.
– Не можем же мы просто так уехать, оставив ее здесь на произвол судьбы,- в отчаянии повторил он.
– Но ничем помочь ей мы не в состоянии,- мрачно ответил Бернард Бикль.
Роджер обернулся к лесу, с трудом сдерживая нахлынувшие на него чувства.
– До конца своих дней я буду гадать, что с ней случилось,- сказал он.- Может, она жива и ждет, что мы придем к ней на помощь. Представьте себе, что вы ранены или привязаны к дереву и видите, как "Феб" поднимается в небо, унося с собой последнюю надежду на спасение.
Последовала тишина, последнее замечание Роджера тронуло всех до глубины души.
– Если бы мы только могли установить контакт,- сказал Бернард Бикль, сдерживая эмоции.- Если бы можно было бы как-то показать им, что у нас нет никаких враждебных намерений…
– Медок Росвайн говорила, что эти люди очень любят музыку,- произнес Роджер.- Так почему бы нам не устроить для них представление; там, где они могли бы это видеть? Если уж что-то и может доказать наши добрые намерения, так это наша волшебная музыка.
Бернард Бикль повернулся к даме Изабель.
– Действительно, почему бы не сделать это?
– Очень
– Как скажете. А что насчет оперы?
– Я думаю… да, "Пелеас и Мелизанда" вполне сгодится.
Зеленоватое солнце клонилось к горизонту; к этому времени были закончены все приготовления: для оркестра был возведен помост, звукоусиливающая аппаратура была развернута в сторону леса.
Музыканты и певцы, плотно пообедав, в ожидании начала спектакля тихо переговаривались. Предстоящее выступление перед неизвестной и невидимой аудиторией было, возможно, самым волнующим событием в их жизни.
Под покровом зеленовато-серых сумерек музыканты заняли свои места в оркестре. В воздухе висела еще более зловещая тишина, чем в предыдущий вечер; со стороны леса не раздавалось ни шороха. Инструменты были настроены, небольшие фонари освещали музыкальную площадку и напряженные лица артистов. Сэр Генри взошел на небольшое возвышение; высокий, симпатичный, безупречно одетый, он чинно поклонился в сторону леса и поднял свою дирижерскую палочку. В ночи полилась музыка Дебюсси, заполнив собой все окружающее пространство.
Фонари выхватили из темноты декорации первой картины: мифический лес и фонтан. Актеры представляли оперу, как обычно; внимание невидимых зрителей было почти ощутимо. Первый акт сменился вторым, и вот музыка достигла того редкого и чудесного состояния, когда кажется, что она рождается сама по себе естественно и непринужденно… В этот момент на краю леса возникло движение. В освещенное фонарями пространство вышла Медок Росвайн. Она была вся в грязи и в синяках, осунувшаяся, ее одежда были порвана, глаза блестели; она делала странные дергающиеся движения, как кукла со сломанным механизмом. Роджер поспешил ей навстречу, и Медок почти рухнула ему в руки. К ним подбежал на помощь Бернард Бикль, и совместными усилиями они доставили ее к кораблю. А все это время продолжала звучать музыка; обреченные влюбленные шли навстречу своей неумолимой судьбе.
– Что случилось?…- взволнованно спросил девуш ку Роджер.- Ты не ранена?
Она сделала жест, который можно было истолковать как угодно.
– Здесь поселилось зло,- сказала она хриплым, срывающимся голосом.- Мы должны улететь и выбросить Ян из головы.
– Иди в каюту, дитя мое,- ласково обратилась к ней дама Изабель.- Доктор Шенд позаботится о тебе. Мы улетим завтра утром…
Медок Росвайн резко рассмеялась, и указала рукой в сторону леса.
– Они слушают музыку; впервые за сотни лет на Яне слушают музыку. Они наслаждаются ею и вместе с тем ненавидят вас за это, и, как только она прекратится, эти монстры нападут на корабль.