Космическая полиция (трилогия)
Шрифт:
Джосс пролистал послужной список. После того как Эван поступил на службу в Солнечный патруль, он и здесь быстро начал подниматься по служебной лестнице. Ничего удивительного. Полицейских всегда не хватало, а человек с умом и — придется признаться — с безжалостностью Эвана был слишком хорош для того, чтобы оставить его управлять налаженной таможней какой-нибудь внутренней планеты или вести кабинетную работу. Кое-где в Солнечной системе имелись места, где безжалостность была просто необходима.
Итак, Эван успел поработать за Поясом астероидов, где охотился на рэкетиров, убивавших старателей из-за участков. За Ураном он боролся с организованной преступностью в метановом бизнесе, на Марсе помогал
Он подозревал, что и там, куда они направляются, будет не легче…
«Надеюсь, я буду полезен. Возможно, Глиндауэр считает, что у меня еще молоко на губах не обсохло…» Но у Джосса было преимущество — он хорошо знал Фридом II и обычаи его обитателей, которые были отнюдь не такими общеизвестными, как поведение молодчиков Пояса. «Нет уж, в этом я не новичок».
Он вздохнул и вызвал на экране изображение, которое в последние несколько часов не выходило у него из головы, — убитый Салоникис лежит ничком в тесном туннеле где-то в нижних уровнях. То, в каком виде оставили его тело, явно означало предупреждение. Джосс слышал об этом в колледже. Ритуальное осквернение трупа было равносильно подписи одной из банд. Похоже, эта традиция еще жива.
Джосс снова ударил по клавише, выключая экран. В данной ситуации, вне всякого сомнения, имелась еще одна особенность, о которой каждого полицейского предупреждали во время подготовки, — никогда нельзя смешивать само расследование с тем фактом, что ты расследуешь убийство соратника-полицейского. Гнев, который загорался в душе при виде этого истерзанного, обожженного тела, был всего лишь средством для успешного расследования убийства. Полицейский должен позаботиться о том, чтобы расследование не превращалось в вендетту, — такая у них работа.
Конечно, полицейский не должен позволять мешать его работе и мыслям о том, что подобное может случиться с ним самим. Инструкторы могут лишь предложить способы, как справиться с этим чувством. Но в данной области Джосс не слишком преуспел.
Он подозревал, что ему придется усиленно попрактиковаться…
Эван пришел следующим утром, и они занялись анализом информации, пытаясь составить хоть какой-нибудь план действий. Проблема (как сразу же признался Джоссу Эван) состояла в том, что Салоникис сумел передать очень мало информации. Оставалось только лететь на Фридом, поселиться там и начать осматриваться. Все утро Эван с большим трудом воспринимал все высказывания Джосса, и тот начал уже думать, что с его новым напарником что-то явно не так. «Что там несла мне Лукреция насчет него?» — припоминал он. Но серые глаза Эвана были непроницаемы. Они сошлись на том, что завтра вылетают на Фридом, и Глиндауэр несколько торопливо удалился.
Джосс провел весь день, упаковывая все необходимое для долгого пребывания на планете, — в конце концов, Салоникис прожил там три месяца и обнаружил лишь верхушку айсберга. Конечно, они не все время будут работать. Нужно будет и отдыхать. Космическая полиция поддерживала увлечения своих сотрудников — чем веселее хобби, тем лучше, особенно если им приходится подолгу бывать в космосе. Даже стабилизационная подготовка офицеров для работы в команде не могла помочь справиться со скукой, когда подолгу болтаешься в двухместном корабле где-нибудь за Юпитером.
Джосс любил историю. Он собрал неплохую коллекцию видео на флэш-картах. На них были записаны передачи зрелищ архивного значения, о которых многие из ныне живущих даже и не слышали, а остальные — не смогли бы понять. Вместе с его выходными костюмами было запаковано штук двадцать-тридцать таких записей —
Поверх всего были уложены несколько журналов. В колледже Джосс обнаружил у себя способности к химии, с легким уклоном в органику. И его собрание лунных камней было неким способом поддерживать это увлечение. В них всегда находилось что-то интересное для него, какой-то отзвук чуда, особенно когда он обнаруживал там, во внеземных породах, следы органики. Раскопки на Марсе интересовали его в первую очередь из-за окаменелых аминокислот, а не тем, что ученые надеялись отыскать там какой-нибудь артефакт. На Л5 у него будет мало возможностей заниматься биогеологией, но на его ящик по крайней мере будет приходить почта, так что он не отстанет от прогресса в этой области.
Вот и все. Шаттл уходит завтра в полдень. Джосс рано лег спать, и когда переговорник у двери сообщил ему о посетителе, он был уже одет в форму.
— Это Глиндауэр.
— Входите, — сказал он, и гигант последовал приглашению.
Когда Глиндауэр вошел, Джосс чуть было не выронил чашку прямо на упакованный баул — гость вскрикнул и бочком-бочком отскочил на пару футов, чтобы не попасть под горячий чай. Джосс и прежде видел силовые сьюты, но таких — никогда. Как правило, между сочленениями экзосьютов виднелись хотя бы отчасти руки-ноги хозяина. Но этот был похож на гладкую оболочку, этакий матовый панцирь, с виду вроде бы из твердого графлара, с темным оружейно-металлическим отливом. От ног до головы он был в семь футов высотой, ну, может быть, чуть больше. Щитки, прикрывавшие руки от локтя и ноги от колена, повторяли рисунок мускулатуры Глиндауэра, и без того достаточно внушительной, а панцирь еще усиливал впечатление. Но предплечья и голени были по крайней мере раза в два толще его собственных рук и ног, прикрытые обтекаемыми щитками, начинавшимися где-то в дюйме от запястий и кончавшимися у локтя. Грудь прикрывал сплошной тускло-серый панцирь, чью однообразную поверхность нарушал лишь знак Солнечного патруля, сделанный тоже из графлара, под стать всему доспеху. Это имело смысл — смешно, если значок окажется самой уязвимой частью твоей униформы. Шлем сьюта был сплошным сверкающим изогнутым зеркалом — пока вдруг его нижняя часть не поднялась вверх.
Глиндауэр с ухмылкой глядел на Джосса.
— У тебя такой вид, словно ты увидел призрака. Ну, как тебе моя боевая раскраска?
Джосс рассмеялся и поставил чашку на автоподнос, чтобы тот вымыл и высушил ее.
— Я думал, что графларовый сьют нельзя повредить.
— Нет-нет, — ответил Эван. — Если напорешься на угольный астероид, то можно изрядно поцарапаться. Некоторые из них прямо-таки набиты техническими алмазами. Пуля, выстрел из бластера тоже могут наделать проблем. Повредить внешнее покрытие, знаешь ли. Подпортить вид. — Он хмыкнул.
Джосс влез в свой форменный комбинезон и застегнул его, окидывая сьют взглядом сверху вниз.
— Однако ты же не так высок…
Глиндауэр поднял ногу, посмотрел на ботинок.
— Знаю, — ответил он. — Это все сенсоры обратной связи, гироскопы и компенсаторы гравитации.
— Бульдозер, — пробормотал Джосс, вешая на багаж бирку.
— Что?
— Не бери в голову.
— Давай, я понесу, — сказал Глиндауэр, потянувшись за багажом.
— Да нет, тут все легкое…
Глиндауэр взял под мышку и багаж, и автоносильщика — в сумме вес килограммов этак в восемьдесят.