Космическая шкатулка Ирис

Кольцова Лариса

– Нет! – вскричала Вика и схватилась за грудь. – Что-то у меня болит в области левого лёгкого, а исследования ничего не выявили, – сделала она оправдание в сторону аудитории слушателей – Я же ничего не помню такого, Кук! Опомнись! Я как жила в твоём имении, так и жила.

– Иногда жила, а зачастую спала! – не щадя её, ответил Кук.

– Что значит, спала? Где конкретно я спала?

– Твой разум, когда ты воплощалась в Лоту, спал и тобою овладевала Сирень.

– Как это? Я же исцелила Лоту от раны! Саму себя, что ли?

– Да никого ты не исцеляла! Тебе это приснилось.

– Выходит, и мне? – подала голос Ландыш. – Я же видела одновременно и Лоту и Вику в одном месте.

– Ты тоже

как бы видела сны наяву…

– Не могла я быть блудницей! – перебила его Вика и порозовела от гнева, что происходило с нею очень редко. Она едва не плакала. – Как бы я могла раздвоиться, если Лота жила в твоём имении? Из-за твоей возводимой напраслины у меня не хватает дыхания… Ой-ой! Задохнусь точно! Мне нельзя волноваться…

Обращаясь к Куку, Вика не сводила глаз с Радослава, поскольку и он весьма странно изучал её, как впервые увидел. Но никакого сочувствия к себе она с его стороны не ощущала. Скорее, оторопь, вызванную рассказом Кука. Радослав смотрел на Вику, словно бы решая, а не сомнительная ли подделка под человека перед ним?

– Ты никого не спасала, – мирно и ласково убеждал Кук, опять входя в роль школьного учителя, доносящего знания до особенно непонятливых детей, отсталых в развитии, – Это была всего лишь роль, солнышко. Не воспринимай же всё буквально в земном смысле. Тебя наделяли другой аватаркой. Ты, вроде как, расщеплялась на деятельную и спящую части. Рядом с тобою толклась голограмма Лоты, вовсе не наделённая настоящей человеческой душой. А блудница в тебе спрятана, как во многих и многих, по виду приличных, женщинах. Но так глубоко, Викуся, что ты самой себе в том никогда не признаешься. Согласись со мною, твоим домашним психотерапевтом, что ты всегда мечтала быть тою, от которой мужчины сходят с ума.

– Чтобы я… чтобы я… – Вика хватала воздух, приоткрыв чрезмерно пухлые губы и выдувая из себя воздух, вызвав острую неприязнь у Радослава. Ему и так-то не нравилась губастая Вика, а тут она выпятила их настолько, что его так и подмывало сказать; «Закатай свои губы обратно»!

Вика протянула к нему руки, будто просила прощения за вину, которой же не было! Но он посмотрел на неё как на кошку, вылезшую из грязной лужи. Разговаривать с такой бессмысленно, лишь бы не прыгнула на колени! Если б она вздумала кинуться к нему, умоляя не отождествлять её со столь позорной и навязанной через насилие над её разумом ролью, он точно отпихнул бы её как ту же паршивую кошку.

На всякий случай, он отодвинулся ото всех подальше. Заодно и от Ландыш, ставшей для него той самой бесцветной и малоумной девушкой, похожей на мальчика, когда он и увидел её впервые, попав в звездолёт Пелагеи. Он не желал видеть рядом с собой никого, презирая всех скопом, – выродившегося в монстра Кука, несчастную раскосую врачиху, бывшую жену-дурочку, вымуштрованных сыновей Кука, исключая детей, – Алёшку и малышку дочь.

– Ты мечтала о Радославе всегда! – прогремел Кук, транслируя на Вику то раздражение, что возбудил в нём Радослав всплеском своего негатива. Тот раздувал ноздри, сжав челюсти и глядя в пол, еле удерживаясь от того, чтобы высказать вслух своё «тьфу на вас всех»!

– Как ты посмел, колдун лысый, затащить и меня в этот шутовской балаган?!

Кук решил завершить назидание для жены, прежде чем осадить Радослава, – И на Земле так было во времена твоей юности, когда ты увидела его в своей Академии. И на спутнике, и здесь. Ведь ты много позднее выбрала себе профессию врача. А прежде ты изучала биологию, как и моя дочь Ксения. Конечно, кто из нас не познал в юности безответного порой влечения. Конечно, ты и думать о нём забыла, как захватила тебя вся твоя последующая жизнь, а он пропал куда-то. Но на спутнике он возник опять, и ты опять потеряла от него голову, и он опять презрел тебя

как женщину. И в звездолёте Пелагеи ты едва не обмерла, как его увидела, и у тебя сразу же затеплилась надежда стать ему ближе…

– Я умоляю, хоть ты не терзай меня! – взмолилась Вика.

– Белояр, – протянула Ландыш нежным голоском, когда-то влюблённой в этого лысого мерзавца, девочки, – Не терзай ты Вику!

Кук сменил гнев на милость, но продолжил объяснение, – Тебя спасла сила кристалла, когда Радослав принимал тебя за златолицую Лотос. Конечно, для тебя это являлось разновидностью сна, о котором не помнишь. Из моего наличного содержания она создала себе сына Капу, а из моей жены Ники, некогда почти полностью ею присвоенной, она и создала Иву – Белую Уточку. В каждом очередном запуске игры она воссоздаёт одних и тех же персонажей под разными лицами. Тут же прежде обитало много людей, – мужчин, женщин и даже домашних животных. Тут, насколько мне известно, не только птиц и рыбу разводили, но и коз, лошадей. Всё, как и положено людям иметь для полноценной жизни. Правда, детей они не успели завести, но, судя по тому, как бурно они размножились, рожали их уже в процессе игры.

– То есть игры играми, а рожают по-настоящему? – поразилась Ландыш.

– Как и любят по-настоящему, – ответил Кук. – Я же говорю, не только люди, тут и животные размножились. Диких зверей тут нет, а леса вполне себе дремучие и колючие. – Да что же это? Мне нечем дышать! Что не так с моими лёгкими или тут другое? У меня реально болит одно лёгкое, и я даже слышу, как оно сипит!

– Не занимайся самовнушением! – строго обратилась к ней Ландыш. – Он даёт нам сеанс своеобразной игры для того, чтобы снять с нас стресс. Развлекает! А ты всему веришь. Я нисколько ему не верю. Кук, ты иллюзионист! Ты обманщик или слегка спятивший, что и понятно, если знать о твоих странствиях.

– Да где уж там слегка! – согласилась Вика, успокаиваясь. – На всю голову поплыл!

– А если возникнет угроза перенаселения? Нехватка ресурсов? – спросил Радослав, пребывая в раздвоенном состоянии веры и скепсиса по отношению к бредням Кука. Кук вполне мог быть сумасшедшим, но и сам мир вокруг мало походил на железобетонную реальность. Он был фантасмагорией в гораздо большей степени, чем Кук безумцем. Города, дороги, вознесённые над поверхностью планеты, скоростные машины, а при этом ни производств, ни наукоградов, ни самой науки, ни базового всеобщего образования – ничего! И институтов власти, как и самого видимого управления в наличии не просматривалось. Чем занимались жители «Городов Создателя» – тайна за семью слоями непроницаемых туманов. Как играют дети: «мама и папа пошли на работу», – а что они там делали на этой работе? А неважно. Главное – видимость создавали. Разве на театральной архаичной сцене или в кино заметен полный цикл производства тех или иных жизненно важных продуктов и прочих товаров обеспечения? А ведь все едят и во что-то одеты. Живут в домах, на чём-то ездят. В течение пары часов способны из детей стать глубокими стариками, умереть, а потом выйти за букетом поклонников живыми и молодыми. И целуются на публике не всегда с теми, от кого в действительности рожают детей.

– Спросите, почему Белая Уточка была хромая? Она и не могла быть иной, ведь Ирис не присвоила её себе полностью, а только частично, поэтому она всегда выходит у неё ущербная внешне. Но цель замысла в том и состоит, чтобы её исцелить и подарить ей любовь. Она всем хочет любви, а больше всего себе самой. Она стала и моей частью. Поэтому я вынужден был снова и снова возвращаться к ней, чтобы жить дальше. Только тут я вечен, а при возвращении на Землю, я вскоре и умру. Как и положено человеку. Я стал её мужской ипостасью, её вечным возлюбленным, вечно её покидающим и вечно возвращающимся к ней.