Космическая странность
Шрифт:
— А потом я сделаю для тебя твой собственный корабль.
Он начал было рисовать в воображении что-то сложно-нежное, но быстро закрыл эту картинку от нас. Будет сюрприз.
Я?! Управлять сложной техникой?! Следить, чтобы бензин, или что у них вместо него, не кончился?! Регулярно проверять, не сломалось ли чего?
— Не спеши, — попросила я.
— Конечно.
— Спрятать бы ее, — нервно возразил Черный. — Лучше всего на наших планетах. За очень короткое время, что мы знакомы, ее дважды пытались уничтожить, и я вижу, что на Земле она избежала большого числа покушений.
— Избежала, — подчеркнуто повторил Белый. — На Земле она со всем справится сама. А во всей остальной Вселенной уже очень подробно известна… э… привязанность к ней Младшего, и сознательно на нее никто покушаться не будет.
Я отправила Капитану-Командору широкий вопросительный поток. Он мгновенно нейтрализовал его своим холодным спокойствием. Мне захотелось поблагодарить Белого за поддержку.
— Хитрые оба, — вдруг пожаловался Черный и взял меня за руку.
Взял очень осторожно — кончиками пальцев за кисть, но в месте прикосновения на миг стало очень жарко. Когда он отпустил руку, в основную фалангу среднего пальца у меня оказался вживлен желто-коричневый, похожий на янтарь, но очень ярко блестящий, камень.
— Так ты и про меня не забудешь, — объяснил он.
— Грубо, — поморщился Капитан-Командор. — Поучись на Земле ухаживать за девушками.
Действительно, это было грубо. Но получилось красиво. На переливы света в гранях камня можно было смотреть, наверное, бесконечно. Что это значит, я спрашивать не стала. Было очевидно, что Черному просто хочется связать меня с собой, ведь с другими я уже была связана: с Капитаном-Командором — ментально, а с Белым — своим воскрешением, и какие сюрпризы он натолкал в мое тело, мне, наверное, предстоит узнавать еще долго.
Их искреннее признание было очень приятно. Я ощущала что-то совершенно новое, легкое и даже волшебное.
Смог
Переместив внимание на эмоции Черного, я заметила, что мы, все четверо, излучаем сейчас одно и тоже. Нечто, прежде ни разу не испытываемое, такое, для описания чего нет слов, потому что слова — изобретение людей — нам, Перворожденным, не нужны. Мы можем обходиться без них: только образами и чувствами; и только мы, Перворожденные, образы и чувства друг друга понимаем.
Нам, Перворожденным, никто больше и не нужен. Мы теперь полноценная раса, способная самовоспроизводиться, мы уже никогда не будем одиноки, мы — общество могущих жить там, где никто другой не выживет, на тысячах удивительных планет. И ни перед кем мы не должны отвечать за свои решения.
Создавшие нас звезды… что это?..
Мы действительно чувствовали одно и тоже.
Мы начали отдавать в пространство энергию огромными волнами, мощными импульсами, первые три-четыре — вразнобой, а следующие — уже синхронно, и мощность этих волн нарастала. Еще немного, и будет то, что люди называют резонансом. Что сотворит волна невероятной взрывной силы?
— Стоп, — сказал Капитан-Командор и прекратил излучать. — Последствия могут быть катастрофичными.
— Ну и что, — застонал от разочарования Белый, — тебе разве не интересно, какими?
— В другой раз проверим.
Черный зачем-то глубоко вдохнул и согласился:
— У нас еще будет возможность.
Ни Капитан-Командор, ни Черный Командующий не были готовы к открывшимся перспективам. По правде сказать, я — тоже. Мне еще надо оживить Дениса.
— Вот и идем, — закончил переговоры Капитан-Командор.
Мы должны расстаться, чтобы все обдумать.
А потом… Это нам самим еще неизвестно — чего мы захотим потом. Мы можем не спешить. У нас много времени.
Ведь мы, Перворожденные, живем очень долго.