Космические инженеры (сборник)
Шрифт:
Снова полилась безличная мысль Инженера:
— С ними не может быть мира: ни союза, ни перемирия. Больше миллиона лет все их помыслы и чаяния связаны с войной. Все их мысли направлены только на это. Для них слово «мир» не имеет смысла. Война — их естественное состояние. Мир для них состояние противоестественное. И они никогда, ни при каких обстоятельствах не заключат перемирия, тем более сейчас, когда у них есть шанс захватить вселенную.
— То есть, они, действительно, хотят гибели вселенной? — с ужасом в голосе спросил Гэри. — Они будут
— Именно это я и имел в виду, — подтвердил Инженер. — Вы правильно меня поняли.
— И когда вы ожидаете нападения? — спросил Томми.
— Мы не знаем. Они могут напасть в любой момент. Мы постоянно готовы к этому. Мы знаем только, что они обязательно нападут.
— Мы должны найти выход. Мы не позволим им остановить нас! Мы должны найти выход! — воскликнула Кэролайн.
— Мы найдем выход, — пробасил ей в ответ Кингзли. — Должен быть какой-то выход, и мы его обязательно найдем.
— И как вы зовете подонков, с которыми воюете все эти годы? — спросил Херб.
— Мы зовем их Церберами, — ответил Инженер, но это лишь приблизительно передавало его мысль, в которой смешались и отвращение, и страх, и ненависть. Церберы — это было самое близкое понятие, которое возникло у землян в ответ на эту мысль.
— Они могут выходить за границу нашего пространственно-временного континуума, — задумчиво произнесла Кэролайн, — и умеют перемещаться в пятимерном пространстве, — она посмотрела на Гэри, и в ее взгляде промелькнула осенившая ее мысль: — Здесь-то и должен быть ответ! Именно здесь мы и должны искать его.
— Я не знаю, о чем ты, — сказал Гэри, — но, наверное, ты права.
— Граница пространственно-временного континуума должна быть жесткой и труднопроходимой, — заметил Кингзли. — Силовые линии и линии напряжения в ней идут совершенно иначе. Потребуются фантастические расчеты и невероятное напряжение, чтобы преодолеть ее.
— Ну, а если воспользоваться совершенно новым источником энергии? — сказал Гэри. — Энергией, которая возникнет при трении вселенных.
Кингзли уставился на него так, точно тот свалил его наземь одним мизинцем:
— Ты гений! — пробасил он. — Ты гений!
— Но пока что этой энергии у нас нет, — отрезвляюще заметил Гэри.
— Пока нет, — согласился Кингзли. — Значит, вначале мы должны овладеть ею.
— И научиться ею управлять, — добавила Кэролайн.
— Нам пора уже идти, — напомнил Инженер. — Остальные уже ждут нас. Они прибыли очень издалека, некоторые преодолели еще большие расстояния, чем вы…
— И много их? — спросила Гэри.
— Очень мало, — ответил Инженер. — К сожалению, очень мало. Жизнь — редкость во вселенной. Вселенная не заботится о ней. Иногда мне кажется, жизнь — чей-то недосмотр, случайная конфигурация материи, которая не имеет прав на существование. Вселенная так враждебна, что существование жизни кажется невероятным. Во вселенной так мало мест, где она может пустить корни.
— Но среди миллиардов галактик
— Мы о них можем просто ничего не знать, — ответил Инженер. — Мы знаем только о тех немногих, с кем нам удалось установить контакт. Это так сложно. Часть из них бесполезна для нас, потому что их развитие пошло совершенно иным путем. Для нас бесполезны все цивилизации, не развивающие научные знания; цивилизации, погруженные в чисто философские размышления, или цивилизации гипертрофированно эстетствующие. Мы смогли установить связь только с научно-ориентированными цивилизациями, которые смогли уловить наше послание и ответить на него… и после этого смогли построить аппарат, который перенес их сюда.
— Черт, — сказал Херб. — Кого только нет во вселенной!
Инженер провел их в люк, открывшийся из комнаты в циклопический коридор, — величественное помещение, под сводами которого летало эхо.
Скафандры функционировали отлично. Гравитация и давление казались нормальными, да и сами костюмы были намного удобней, чем земные скафандры.
Земляне медленно шли за Инженером по гигантскому холлу.
— Сколько времени вам понадобилось, чтобы построить свой город? — полюбопытствовал Гэри.
— Очень много лет, — откликнулся Инженер. — Мы строим его с тех пор, как прилетели сюда.
— Прилетели? — переспросил Гэри. — Значит, это не ваша родная планета?
— Нет, — ответил Инженер, но в объяснения пускаться не стал.
— Послушайте, вы так и не спросили, как нас зовут, — сказал Херб. — Вы даже не знаете, кто мы.
— Имена? Вы о персональных обозначениях? Я знаю, кто вы, и не зная ваших имен.
— Может быть, — сказал Херб, — но мы, в отличие от вас, мысли читать не умеем. Поэтому нам нужны имена. — Он подошел к Инженеру. — У вас что, нет имен?
— Мы обозначены номерами. Но это чистая формальность. Личность у нас не имеет того значения, как там, откуда прибыли вы.
— Номера, — фыркнул Херб. — Совсем как в тюрьме.
— Если вам необходимо как-то обозначить меня, мой номер 1824. Мне следовало сообщить его вам раньше. Простите, я не подумал.
Они остановились перед огромной дверью. Инженер послал мысль высокой частоты, странно отозвавшуюся в их сознании. Массивная дверь с легкостью нырнула в стену, и они вошли в комнату, стены которой терялись в бесконечности, а высокий потолок казался небесным сводом.
Комната была пуста. Между смутно белеющими вдали стенами тянулось пустое пространство, только в центре, футов на десять от белокаменного пола, возвышался помост из такого же белого камня.
На помосте стояли несколько Инженеров, а вокруг них толпились странные существа самых причудливых форм — воплощение ночных кошмаров, монстры, сошедшие со страниц старинных романов, уродцы, от вида которых у Гэри похолодела кровь.
Он почувствовал, как пальцы Кэролайн вцепились ему в руку.
— Гэри, — еле слышно прошептала она, — кто это?