Космические инженеры (сборник)
Шрифт:
Гэри снова зажег трубку, наступила тишина.
— Голоса, — повторил Херб.
Они все смотрели во тьму, сжимавшую их в своих объятиях. Гэри почувствовал, что у него зашевелились волосы на затылке. Холодный ветер откуда-то издалека пахнул ему в лицо, неизъяснимый ужас из космической бездны запустил свои холодные пальцы в его мозг. Существа, посылающие голую мысль сквозь ничто…
— Скажите, — начала Кэролайн, и, казалось, ее голос доносился откуда-то издалека, — чем закончилась война?
— Война? — переспросил Гэри. — Ах да, война, —
— Искривляя пространство?! — воскликнула девушка, подскочив на месте.
— Да, — ответил Гэри. — А что тут особенного?
— Ничего. Ничего особенного. — Она помолчала немного и заметила: — Я бы не назвала это победой.
— Так это называют исторические хроники, — пожал плечами Гэри. — Они провозглашают, что мы обратили в бегство юпитериан и что с тех пор они больше носа не казали. Впоследствии Земля и Марс захватили луны Юпитера и колонизировали их, но никто никогда больше не видел корабля юпитериан. Ни разу с 5980 года.
— И ни одного юпитерианина, — добавил Херб.
Девушка снова смотрела в космическое пространство. У нее был ненасытный взгляд, она страстно жаждала жить, но в памяти у нее были навечно вытравлены ужасные воспоминания.
Гэри мысленно ужаснулся. В полном одиночестве она рискнула всем и победила. Она победила пространство, время, жестокость людей и великое безразличие бесчисленного сонма звезд.
О чем она думала все эти годы? Какие загадки природы она разгадала? Кто она теперь — эта двадцатилетняя девушка с тысячелетним разумом?
Гэри вертел в пальцах горячий чубук, изучая отражение Кэролайн на экране обзора. Волевой подбородок, высокий лоб, тяжелые косы, обвивающие голову.
О чем она думает сейчас? О своем возлюбленном, который давно обратился в прах? О том, как тот пытался найти ее, как он, должно быть, плутал в космическом пространстве, и так и не нашел? Или она думает о голосах… голосах, переговаривающихся в необъятных безднах вселенной?
Спейсрайтер, стоящий в темном углу, рассыпался мелкой дробью позывных.
Гэри вскочил на ноги:
— Что там еще?
Позывные кончились, и аппарат начал выстукивать сообщение.
Первым подошел Гэри. Херб и Кэролайн читали, заглядывая ему через плечо.
Нельсону, борт «Космического щенка», в районе
Аппарат стих.
— Надо же, — усмехнулся Херб. — Послания из космоса.
Гэри покачал головой. Он украдкой бросил взгляд на девушку, та сидела совершенно бледная. Видно, на нее опять нахлынули воспоминания.
Глава четвертая
«Конец Пути» — единственный поселок на Плутоне, примостившийся у подножья черной горы, казался вымершим. Около зданий, беспорядочно жавшихся друг к другу между подножьем горы и космодромом, никого не было. Захватывающая дух спираль башни радиостанции уходила в космос, и на ее фоне домик радистов казался совсем крохотным. За башней виднелись заправочная станция и ангар, а примерно в полумиле маячило огромное здание, в котором располагались лаборатории Научной комиссии.
Кэролайн прижалась к Гэри.
— Здесь так одиноко чувствуешь себя, — прошептала она, — а я больше не выношу одиночества… после того, как…
Гэри сделал неловкое движение, и тяжелый ботинок заскользил по выщербленной поверхности камня.
— Тут всегда довольно пусто. Не могу понять, куда они все подевались.
Не успел он договорить, как открылся люк радиостанции и фигура в скафандре направилась через поле им навстречу.
В наушниках затрещал голос встречающего:
— Ты — Нельсон. А я — Тед Смит, здешний радист. Кингзли приказал сразу же проводить тебя в дом.
— Прекрасно, — отозвался Гэри. — Я рад, что я здесь. Я полагаю, Эванс все еще поблизости?
— Да, — ответил Смит. — Он сейчас наверху у Кингзли. Его корабль в ангаре. Лично мне кажется, он собирается стартовать отсюда, предоставив ТКСС делать все, что она захочет.
Смит приблизился к ним.
— Как приятно видеть новые лица. Особенно женские. У нас редко бывают гостьи.
— Ах да, совершенно забыл, — спохватился Гэри.
Он представил Смиту Кэролайн и Херба, пока они с трудом брели мимо радиорубки в сторону лаборатории.
— Мы здесь одиноки, как небожители, — сказал Смит. — Веселенькое местечко, надо признать. Ветра нет. Луны нет. Даже разницы между днем и ночью и той почти нет: здесь никогда не бывает облаков, чтобы хоть на время скрыть звезды, а солнце даже днем немногим отличается от них.
Радист, видно, обрадовавшийся редкой возможности поговорить, продолжал, не умолкая, трещать:
— Здесь все становятся немножко того. Тут любой рехнется. Мне так кажется, что доктор уже наполовину того от долгого пребывания здесь. Ему кажется, что он получает послания откуда-то — чуть ли не из другой галактики. Ведет себя очень таинственно.