Космические колонисты
Шрифт:
Эта операция не была санкционирована с стороны островитян, но их никто и не спрашивал. И все, в общем-то, понимали, что они закроют на это дело глаза, учитывая, что братство поддерживают как значительная часть населения, так и многие в правительствах (не исключено, что даже сам король, вопреки его заявлениям, но это не точно). Если удастся — хорошо, если нет — сами виноваты, а мы здесь не при чём. Политика — она и за сто световых лет политика.
Каджит призвал всех идти с собой. Его дружно поддержали почти все, сразу же начались сборы. Собирались даже раненые.
Эдуард собрался поучаствовать в этом. Он считал, что нынешние правительство империи заслуживало
Но не Элиаса. Эдуард пересказал ему тезисы Бгэвонта: о том, что ксенофобии становится больше, о том, что аборигены развиваются, о том, что война неизбежна и лучше отделаться малой кровью. Напомнил про убитых товарищей.
— Нападать, когда заключён мир — это херня какая-то… — возражал Элиас, — Наши с капитаном уже несколько дней живут с аборигенами, и у них там всё за*бись, несмотря на то что начиналось всё не очень хорошо… И вообще, я пацифист…
— Ты пацифист? — Эдуард приподнял бровь, — То-то же ты так лихо резал аборигенов…
— Я защищал свою жизнь — пояснил Элиас.
— Ладно. Но далеко не факт, что и дальше всё будет хорошо. Есть у тебя что-то кроме идеалистического философского утверждения, что насилие — плохо?
— Хочешь материальную базу? Пожалуйста: всякий мозг — это очень сложная структура, способная созидать, да и просто банально вычислительные мощности. Посему всякое убийство — это плохо. Плохо — это значит увеличение Энтропии Вселенной. И искусственные мозги не заменят индивидуальных особенностей отдельных личностей, способных к творческим нестандартным решениям и главное — обладающих мотивацией. И нужно стараться им обеспечивать максимально комфортную жизнь для раскрытия всего потенциала их мозгов для уменьшения Энтропии Вселенной. Как-то так, примерно.
— И кто теперь сектант…
Затем Эдуард продолжил:
— А если аборигены сейчас будут набираться сил, а потом, когда достаточно разовьются, обгонят нас в технике, нападут? При таком раскладе, получается, если мы сейчас не отделаемся малой кровью — потом придётся иметь дело с увеличением энтропии в результате масштабной войны…
— Это не точно. У нас нет под рукой мощного квантового суперкомпьютера, чтобы это просчитать. К тому же, данных недостаточно…
— Тем более! Зачем так рисковать?! На кону выживание человечества, как-никак! Возможно, дело обстоит так, что или мы, или они…
— Как раз этим мы навеки заклеймим себя. Мы, то есть вся левая форма жизни. И никогда уже не отмоем свою репутацию. Навеки превратимся для всех аборигенов в кровавых монстров. Народная молва, как всегда, всё преувеличит. Мы станем демонами во плати, явившимися прямиком из преисподни. И уже они будут считать, что или они, или мы. И вообще не факт, что мы выживем в этой кровавой войне. А если и выживем, нам будут тысячелетиями припоминать…
— А мы скажем, что свергли преступный режим. Что будет правдой, кстати. И со всеми остальными аборигенами будем усиленно дружить. И вести миролюбивую пропаганду.
— Да ты за*бал! — возмутился Элиас.
Немного погодя, Эдуард спросил:
— А может, дело в том, что ты всё же думаешь, что это они нас тогда подставили?
— Нет — возразил Элиас.
— Правда?
— Да ошибся я! Что ты пристал?!
Ева, Элиас, Ахрамей и ещё двое раненных землян, Оливер Хиггинс и Адам Кристофферсен, придерживались пацифистских взглядов. Они решили отправится к товарищам, что в четырёх с половиной тысячах километрах. Подальше от этого всего безобразия. С Эдуардом и теми товарищами,
Путь неблизкий, но его рассчитывали преодолеть за два здешних дня, езжая без остановок. Из ровера демонтировали и вытащили всё, что больше не нужно.
Приставленные к ним телохранители при этом их покидали, из столицы пришло распоряжение, что защита распространяется только на время контакта с Братством, как наиболее подержанных нападениям и самим представляющих опасность, как считалось. Дорога может быть опасна, ну пара вертолётов произведут предварительную разведку и какое-то время сопроводят ровер сверху, а дальше сами. Не всё время же их сопровождать, да и топливо вообще-то денег стоит. Земляне были только рады, что вояки перестанут мозолить глаза.
Элиас призвал Юлюнь ехать с ними. Но та вообще хотела грохнуть императора за всё, что тот учинил.
Дело было вечером. Они сидели на улице под небом с заходящим солнцем и бурой луной. Элиас достал свой гаджет, какое-то время в нём копался, затем заговорил на оркском языке:
— Давным-давно, ещё там, на Земле, у одного моего знакомого был товарищ. Я тогда маленький был ещё, а знакомый этот был уже стар, когда рассказывал мне эту историю. Так вот: товарищ этот моего знакомого отправился на войну. Он легко мог не идти, но был настоящим патриотом своей страны. Что это было за война, не важно; это был небольшой локальный конфликт, разборки давно минувших лет. Но тогда казалось, что всё это очень важно. У того парня была жена и двое детей. Жена всячески пыталась его отговорить, пригрозила, что уйдёт вместе с детьми. И таки ушла. Но наш герой всё равно пошёл, он считал, что борется за правое дело. И нет, он не погиб на той войне. Но поведал много всего: изувеченных товарищей, горы трупов; молодых ребят, идущих на смерть. Это навсегда подорвало его душевное здоровье. Вернувшись, он потом не смог ни найти достойную работу, ни снова создать семью, ни завести друзей, ни хотя бы жить в достатке. Спустя много лет только смог побороть алкоголизм. Что с ним стало дальше — не знаю. И совсем не хочется знать. И без того патовая ситуация имеет тенденцию к дальнейшему ухудшению.
Туземка задумчиво смотрела вдаль. Землянин сказал:
— Мы отправляемся утром. Присоединяйся.
Затем ушёл, оставив женщину наедине с тем, что ей наговорил.
Ева непременно хотела взять с собой Ймкарзго Дромаржа. Сперва она ему тактично сообщила об этом. Но тот не был пацифистом. Он тоже хотел грохнуть этого чёртового Бландосмара, в отместку за всё, что учинили аборигены. На этот счёт был предусмотрен план Б.
Утром, когда всё уже было собрано и можно было уезжать, Ева, подойдя к Ймкарзго Дромаржу чтобы попрощаться, незаметно для окружающих вколола ему сильное снотворное с помощью специального шприца с заранее рассчитанной дозой.
Пока тот медленно засыпал, взяла его под руку и потащила в ровер. По дороге повстречались его товарищи.
— Брат, с тобой всё в порядке? — спросил один зверолюд у Ймкарзго Дромаржа.
— Он решил ехать с нами, и напился по этому поводу — соврала землянка.
— Правда?
— Правда.
Это прокатило. Погрузив туземца в машину, Ева увидела в иллюминаторе Эдуарда. Вышла к нему.
— Может быть всё-таки передумаешь? — с надеждой спросил он, — Здесь куда безопаснее будет, а в дороге может быть засада…