Космические опера
Шрифт:
— Согласен.
Белов любовно погладил вороненую сталь «волыны».
— Ну что, землянин Олег, если у тебя больше вопросов нет, с твоего позволения я продолжу инвентаризацию. Отчет горит!
Цаплакс постучал по кнопкам клавиатуры, адаптированной под его клешни, разворачивая между Беловым и собой цветной голографический экран со столбиками наименований и цифр.
— Счастливо оставаться, Цаплакс!
Олег протянул руку сквозь экран и, стукнув кентосами по твердой конечности Цаплакса, покинул склад со своими обновками.
Маршируя по пустынным коридорам
— Олег?! Привет! Я рад тебя видеть!
Шаловливый язычок люминянина, подрагивая в предвкушении, потянулся к Белову.
— Я тоже рад, — увернулся от слюнявого «рукопожатия» Олег. Язык Мойтина, расстроено свернувшись в спираль, скрылся за зубами. — А ты чего здесь один блукаешь? Все ещё зачеты сдаешь?
— Я экстренное управление звездолетами с отключенным автопилотом ещё не освоил, — посетовал Мойтин и тут же похвастал. — На тренажере-то я здорово набил руку, а с завтрашнего дня отправляюсь на практические полеты в семьдесят седьмой сектор, на учебный полигон. Угадай, кто у меня наставник?
— Понятия не имею! — пожал плечами Олег, он здесь практически никого ещё не знал. — Я ведь здесь ещё почти никого не знаю.
— Это Овий! — выпалил люминянин, облизнувшись, словно речь шла о деликатесе (на самом деле этот «языковой жест» означал у него и ему подобных ребят чувство глубокого удовлетворения). — Говорят он один из лучших пилотов-эктремалов.
— Что же поздравляю с таким замечательным напарником, — без энтузиазма ответил Олег, у которого сформировалось свое, далеко на доброжелательное, отношение к Овию. — Он тебя научит любить букву закона!
— Да, у него есть чему научиться, — не заметил Мойтин в словах землянина скрытого сарказма (на то он и скрытый сарказм).
— Ладно! Желаю удачи! — кивнул люминянину Белов, обошел того, держась от него подальше (чтобы языком не достал), и направился своей дорогой.
— И тебе удачи! — крикнул вслед ему Мойтин, звонко щелкнув языком, и тоже пошел по своим делам.
На следующий день, Диамэк, поприветствовав оперов на своем борту, получил указание держать путь на Ульроп — тринадцатую планету системы Версекус.
Серебристая точка звездолета оторвалась от сверкающей разноцветными огнями «шайбы» базы и, резво набрав скорость, растворилась в пучине космоса.
ГЛАВА 12
Ситуация на месте преступления, то есть на планете, к которой прилетели бравые правоохранительные органы в лице Олега и Элая, в реальности оказалась намного удрученней, чем это было показано в справочной информации. Видимо информация в архиве Бюро давно не обновлялась.
Те метеообразования, что при обзорных орбитальных витках вокруг планеты Олег принял за облачный фронт, при более близком осмотре оказались продуктами активной вулканической деятельности — дымовой и пепельной завесой. И такой «облачностью» была покрыта чуть ли не треть планеты. Та же поверхность планеты, которую ещё не затянул серый шлейф
Если утопающий в зелени Аурриум с его ревущими водопадами, лагунами с золотыми песчаными пляжами и дендропарками с гигантскими деревьями, можно было смело наградить званием поистине райского уголка Вселенной, то Ульроп был его полной противоположностью — ещё тем инфернальным местечком.
Земля в своем нынешнем виде, по мнению Белова, находилась аккурат между этими двумя особенно выразительными мирами. И какой она в итоге станет, на какую сторону сдвинется на ней экологическая ситуация, Олег старался не задумываться.
Оставив звездолет на орбите, как выразился Олег «на шухере», они с Элаем пересели в легкий челнок, чтобы спуститься на Ульроп, для дельнейшего осмотра места преступления. Войдя в плотные слои атмосферы медленно парящий челнок нырнул в клубящиеся облака горячего дыма и через несколько томительных минут вырвался из объявшей его тьмы, оказавшись всего в нескольких километрах от поверхности. Лучи Версекуса, пробивавшиеся сквозь редкие прорехи в дымовой завесе, освещали рассеянным светом глубокие каньоны, переплетавшиеся в замысловатые лабиринты.
Введя в курсопрокладчик, координаты обнаруженного с орбиты Храма, Элай опустил челнок на небольшую высоту и вместе с Олегом стал рассматривать проплывающий под низом апокалиптичный пейзаж.
Причудливый лабиринт каньонов сменился сумрачной каменной долиной, которую пересекала наискосок хилая речушка. Около неё опера и увидели первых обитателей Ульропа. Несколько серых валунов, лежавших на берегу реки, вдруг сорвались с места и «прокатившись» несколько шагов… расправили крылья. Крылатые ящеры, похожие на брюхатых птеродактилей, взмыв в воздух устремились к челноку, видимо приняв его блестящую «тушку» за потенциальный ужин. Несколько особенно проголодавшихся особей облепило фюзеляж и принялось долбить его крепкими, похожими на пеликаньи, только щедро утыканные зубами, клювами. Несмотря на понимание того, что этим тварям ничего здесь не светит — прозрачный корпус фюзеляжа был способен выдержать прямое попадание бронебойного фугаса — Белов инстинктивно вжался в кресло: уж больно усердно долбились местные кошмарные «дятлы».
Дабы отогнать настырных тварей добросердечный Элай пустил электроразряд небольшой силы на корпус челнока и ошеломленные, но невредимые «дятлы» отстали. Конечно, будь воля Белова, он бы выставил «рубильник» электроразряда на полную мощность, чтобы только ошметки в стороны, но, увы, не он сидел за пультом управления. Да и, к слову сказать, на заповедных планетах подобные действия были категорически запрещены. Это он усвоил как «дважды два». А нарушать запреты Олег собирался по-крупному, поэтому не счел нужным размениваться по таким «мелочам».