Космический Апокалипсис
Шрифт:
— Только потому, что я заботился о ваших интересах.
Они сошли с балкона в один из низких туннелей, которые пронизывали оболочку вблизи города. Мягкое покрытие пола заглушало шаги.
— А кроме того, — продолжал Жирардо, — если вам самому это неясно, Дэн, в тот момент народ жаждал крови. Не посади я вас в каталажку, вас бы просто разорвали на клочки.
Силвест слушал и молчал. Многое из того, что говорил Жирардо, было верно на теоретическом уровне, но это вовсе не означало, что Жирардо руководствовался тогда именно этими мотивами.
— Политическая ситуация была в те времена куда
Они достигли шахты лифта и вошли в кабину, новую и чистую, как операционная. На стенах висели фотографии и рисунки, изображающие различные пейзажи Ресургема до и после природоохранных мероприятий, проведенных правительством. Среди прочих был и снимок Мантеля.
Столовая гора, на которой стоял поселок, утопала в зелени листвы, с ее вершины падал водопад, на горизонте виднелось голубое, с перьями облаков, небо. В Кювье сейчас образовалась целая индустрия создания компьютерных изображений и имитаций будущего Ресургема, и в эту индустрию ринулись многие — от художников-акварелистов и до профессиональных дизайнеров сенсорных представлений.
— А с другой стороны, — продолжал Жирардо, — среди ученых тоже существуют радикальные элементы, приходящие в бешенство из-за пустяков. Только на прошлой неделе один из деятелей Праведного Пути был застрелен в Мантеле, и уверяю вас, что виновником был не наш агент.
Силвест чувствовал, что лифт почти достиг уровня города.
— Что вы сказали?
— Я сказал, что фанатики есть по обеим сторонам рубежа. И вы, и я начинаем уже смотреться как самые умеренные. Мрачная мысль, не правда ли?
— Радикализация идет с обоих концов, хотите вы сказать?
— Что-то в этом роде.
Они вышли через черную, испещренную трещинами стену оболочки Города к толпе журналистов, проверявших в последнюю минуту перед началом готовность аппаратуры. Репортеры в желтых очках от плавающих видеокамер гоняли камеры по воздуху, и камеры витали, как тусклые воздушные шарики. Один из генетически измененных павлинов Жанекина ходил вокруг, что-то клюя на земле, и за ним с шелестом тащился сложенный хвост. Вперед выступили два сотрудника службы безопасности с золотыми эмблемами на плече, сопровождаемые намеренно страшными оптическими иллюзиями. За ними брели роботы-слуги. Сотрудники провели полное сканирование Силвеста и Жирардо, а затем жестом направили их к небольшой времянке, поставленной неподалеку от похожего на гнездо скопления жилых помещений амарантян.
Внутри строения было пусто, если не считать стола и двух простых стульев. На столе стояла бутылка красного американского вина и два стеклянных бокала с матовым узором ландшафтов.
— Садитесь, — сказал Жирардо. Сам он обошел стол и налил вина в бокалы. — Не понимаю, какого черта вы так дергаетесь. У вас же это не в первый раз?
— В четвертый.
— И все по обычаям Стонора?
Силвест кивнул. Он вспомнил два первых раза, двух женщин, которых ему даже трудно было различить в памяти. Обе они завяли под гнетом известности, которую принесло им имя Силвестов. Наоборот, его женитьба на Алисии — последней жене — с самого начала планировалась как общественное событие. Она привлекла внимание к близящейся экспедиции
— У вас сейчас в голове опять перестановка мебели, — сказал Жирардо. — Вам никогда не хотелось, чтобы каждый раз можно было избавляться от прошлого?
— Вам наша церемония покажется необычной.
— Возможно, — отозвался Жирардо, стирая ладонью красные капли вина с губ. — Видите ли, я никогда не принадлежал к субкультуре Стонора.
— Но вы же вместе с нами прибыли с Йеллоустона?
— Да, но родился я не там. Моя семья происходит с Гранд-Титона. Я прибыл на Йеллоустон за семь лет до отправки экспедиции на Ресургем. Так что времени, чтобы приобщиться к традициям Стонора, у меня было маловато. А вот моя дочь Паскаль ничего, кроме стоноровского общества, не знала. Или, во всяком случае, той его версии, которую мы сюда привезли. — Он понизил голос. — Я так понимаю, что тот флакон должен быть при вас? Могу ли я взглянуть на него?
— Вряд ли я мог бы вам в этом отказать.
Силвест полез в карман, вынул маленький стеклянный цилиндрик, который носил с собой весь день, и передал его Жирардо. Тс нервно повертел флакон в руках, наклоняя в разные стороны, следя за пузырьками, перемещавшимися, как в ватерпасе. Что-то темное висело в этой жидкости, волокнистое и раскидистое.
Жирардо осторожно поставил флакончик, и тот тонко прозвенел, будто ударился о хрустальную столешницу. Жирардо смотрел на него с плохо скрываемым ужасом.
— Это больно?
— Нет, конечно. Мы же не садисты, как вам известно. — Силвест улыбнулся, втайне радуясь, что Жирардо не по себе. — Может быть, вы предпочли бы, чтобы мы обменялись верблюдами?
— Уберите это.
Силвест снова положил флакон в карман.
— Ну а теперь скажите мне, кто тут нервничает, Нильс?
Жирардо налил себе еще вина.
— Извините. Служба безопасности прямо на ушах стоит. Не знаю, что их беспокоит, но это передается и мне, насколько я понимаю.
— Я ничего такого не заметил.
— А вам и не положено. — Жирардо пожал плечами странным движением, начавшимся где-то от живота. — Они говорят, что все в норме, но после двадцати лет я знаю их куда лучше, чем им кажется.
— Зря беспокоитесь. Ваши милиционеры — ловкие ребята.
Жирардо мотнул головой, будто откусил кусок жутко кислого лимона.
— Не думаю, что отношения между нами когда-нибудь станут нормальными, Дэн. Но почему вы все ваши сомнения трактуете против меня? — Он кивнул на открытую дверь. — Разве я не дал вам сюда полного доступа?
Да, и все это дало лишь один результат: заменило дюжину вопросов тысячью других.
— Нильс, — начал Силвест. — В каком состоянии сейчас ресурсы колонии?
— В каком смысле?
— Я знаю, что положение изменилось после того, как прилетал Ремильо. То, что в мое время было бы немыслимо… сейчас это можно сделать, была бы политическая воля.
— Что, например? — с сомнением в голосе спросил Жирардо.
Силвест снова полез в карман, но вместо флакона вынул оттуда листок бумаги и развернул его перед Жирардо.