Космический Апокалипсис
Шрифт:
Вблизи камеры стоял дикий холод. Вольева совсем продрогла. Однако работа есть работа. Она вытащила из кармана кюретку и с ее помощью взяла соскобы металлической поросли для анализа. В лаборатории она напустит на паразита смертельные вирусы в надежде найти такой, который подрубит плесень под корень. По опыту она знала, что такой анализ вернее всего ничего не даст. Плесень обладала фантастической способностью разрушать те молекулярные орудия, которые применяла против нее Вольева, пытаясь уничтожить паразита. Правда, особой спешки тоже не было. Морозильник обеспечивал Бреннигена температурой, лишь на несколько сот
Немного охрипшим голосом она сказала в браслет:
— Открыть мой файл с информацией о Капитане. Добавить нижеследующее.
Браслет зачирикал, сообщая о готовности.
— Третье посещение Капитана после моего пробуждения. Границы распространения…
Она замешкалась, сообразив, что эта непродуманная фраза наверняка вызовет гнев триумвира Хегази. Впрочем, ее это не особенно трогало. Назвать ли эту хрень Расползающейся Чумой, раз йеллоустонцы уже придумали название? Нет, это неразумно.
— … болезни кажутся не изменившимися в сравнении с предыдущим осмотром. Пораженная площадь увеличилась лишь на несколько миллиметров. Криогенная камера чудом продолжает работать, но мне кажется, что нам следует приготовиться к неизбежному прекращению ее функционирования в самом недалеком будущем. — Про себя Вольева подумала, что когда это произойдет, то, если Капитана не удастся немедленно перетащить в другую работающую камеру (как? — вопрос без ответа), у них сразу станет на одну проблему меньше. Ну и у самого Капитана тоже проблем не останется. Во всяком случае, на это можно надеяться.
Вольева приказала было браслету закрыть файл, но тут же добавила, искренне жалея, что не сэкономила затяжку для этой минуты:
— Согреть мозг Капитана на 50 милликельвинов.
Опыт подсказывал ей, что это была минимальная величина того необходимого подогрева, без которого мозг Капитана оказался бы в ледяном стасисе. Если больше — Чума начнет слишком быстро его трансформировать.
— Капитан? — спросила Вольева. — Вы слышите меня? Я — Илиа.
Силвест выбрался из краулера и отправился к раскопкам. Пока он говорил с Кэлвином, ветер заметно окреп. Чувствовалось, как горят щеки от ведьминской ласки летящего песка.
— Надеюсь, ваша беседа принесла пользу, — сказала Паскаль, стаскивая дыхательную маску, чтобы перекричать шум ветра. Она знала о Кэлвине, хотя напрямую с ним не общалась. — Вернули себе здравый образ мыслей?
— Позовите мне Слуку.
В обычной обстановке она бы непременно взбунтовалась от такого приказного тона. Теперь же приходилось учитывать его настроение, а потому Паскаль отправилась ко второму краулеру и вернулась вместе со Слукой и кучкой ее сторонников.
— Как я поняла, вы готовы присоединиться к нам? — Перед ним стояла Слука. Ветер гонял выбившуюся прядь волос по выпуклым очкам. Время от времени она вдыхала глоток воздуха из зажатой в кулак маски. Другой кулак упирался в бедро. — Если так, то мы готовы на разумный компромисс. Мы позаботимся о вашей репутации. Никто словом не упомянет о том, что тут происходило, когда мы вернемся
— И вы думаете, что по большому счету это имеет значение?
Слука оскалилась.
— А какое значение имеет ваш проклятый обелиск? И уж если говорить по правде, то кому нужны ваши гребаные амарантяне?
— Значит, ты никогда не видела Большой Картины? — Осторожно, но не настолько, чтобы он этого не заметил, Паскаль начала снимать сцену их разговора, стоя рядом с Силвестом и держа камеру в одной руке.
— Есть много людей, которые вообще не верят в ее существование, — ответила Слука. — Это вы сами раздули значение амарантян, чтобы хоть чем-то занять своих археологов!
— Значит, такого ты мнения, Слука? Впрочем, ты же никогда вообще не была нашей.
— Ну и что из этого?
— А из этого следует, что если бы Жирардо захотел заслать к нам предателя, то ты стала бы первым кандидатом.
Слука повернулась лицом к тем, кого Силвест чаще всего про себя называл ее бандой.
— Послушайте этого подонка! Уже ищет заговорщиков. Теперь и до нас доходит то, что уже много лет назад раскусило большинство колонистов: он псих. — Она резко повернулась к Силвесту: — С вами нам говорить не о чем. Мы уходим, как только погрузим оборудование… или даже раньше, если буря станет крепчать. Можете ехать с нами. — Она снова сделала вдох из маски; ее лицо покраснело. — А можете рискнуть и остаться здесь. Выбор зависит только от вас.
Он смотрел мимо Слуки на толпу.
— Что ж, уходите. Удирайте. Пусть ничто столь обыденное, как лояльность, не путается у вас в ногах. Ну а если у кого-то хватит мужества остаться и кончить работу, ради которой мы сюда приехали, — милости просим. — Силвест переводил взгляд с одного лица на другое, но все стыдливо отводили глаза. Он не знал их имен. Знал только в лицо, и то лишь потому, что работал с ними. Разумеется, никто из них не прилетел на корабле с Йеллоустона, никто не бывал нигде, кроме Ресургема с его немногочисленным населением, сосредоточенным в нескольких городишках посреди пустынь. А им Силвест кажется пережитком далеких времен.
— Сэр, — сказал кто-то — возможно, тот самый парень, который первым сообщил Силвесту о штормовом предупреждении. — Сэр, не в том дело, будто мы вас не уважаем. Но ведь и о себе надо подумать. Неужели не понимаете? То, что там закопано, не стоит такого риска.
— Вот тут-то ты и ошибся, — ответил Силвест. — Рискнуть стоит даже большим, чем жизнь, гораздо большим. Не понимаешь? Событие не было ниспослано амарантянам свыше. Они сами устроили его.
Слука медленно кивнула.
— Что же, они заставили свое солнце вспыхнуть? И вы верите в эту чушь?
— Если коротко, то — да.
— Тогда крыша у вас поехала куда сильнее, чем я представляла. — Слука повернулась к нему спиной. — Заводите краулеры. Уходим!
— А оборудование? — спросил Силвест.
— Останется тут, пусть хоть сгниет, мне плевать!
Толпа стала рассасываться в направлении краулеров.
— Подождите! — закричал Силвест. — Выслушайте меня! Вам хватит одного краулера, вы разместитесь все, раз бросаете оборудование!
Слука снова обернулась к нему.
— А вы?