Космический дальнобойщик
Шрифт:
– Нет, спасибо. Это что, инопланетная машинка?
– Это длинная история, – сказал он, – как-нибудь в другой раз.
Он подошел к кровати, на которой лежала груда одежды, откуда он вытащил мою кожаную куртку.
– Держите, – сказал он, перебросив ее мне.
Я дал ей упасть на пол, все еще держа пистолет в руке.
– Спокойней, – рассмеялся он, отойдя снова к бару и наливая себе еще стаканчик. – Если эти шутники собираются вас все равно прищучить, я выражаю вам свое сочувствие. Не обязательно декларирую
Я так и сделал и уселся на кровать.
– Еще одно. Это они сказали вам, чтобы вы позвонили администратору и разыскали меня?
– Ага. А что?
– А вы сперва не пробовали позвонить мне в каюту?
– Нет, потому что они упомянули, что вы должны обедать с капитаном. Это для вас какая-нибудь улика?
– Да, спасибо. – Я подобрал куртку и надел ее. Странно было снова почувствовать ее на себе. – Простите меня насчет вашей машины. Я был в страшном состоянии – это вопрос жизни и смерти.
– Так я и понял. А я был настолько глуп, что оставил ее возле обочины с включенным зажиганием. Если бы вы пробовали заводить ее…
– Поверьте мне, мы поняли, что происходит в таком случае.
– Так я и понял. Вам пришлось бы обезвредить противоугонные средства, прежде чем вы смогли бы завести ее. Это поэтому вы ее бросили?
– Бросили? Ну да, можно и так сказать, хотя, скорее, это она нас выперла.
Я посмотрел, как он наливает себе еще один стаканчик безалкогольной бурды из темно-коричневой бутылки, глотает напиток, потом морщится.
– Кишечная гниль, – выдохнул он с омерзением.
– Вы сказали, что все равно собирались пробраться через этот неизвестный портал на Семи Солнцах. Почему?
– Я пытался и пытаюсь пробраться обратно домой, – сказал он, как будто это все объясняло. Я никак не откомментировал его высказывание.
Через несколько минут я сказал:
– Когда вы ставили вашу машину, вы не заметили, поблизости никто не крутился? Ретикулянцы, может быть?
– Да, собственно говоря, я видел там две машины рикки-тикков, но это было возле… А в чем дело?
Я вскочил на ноги, сдирая с себя куртку. Я швырнул ее на пол и уставился на нее. Как только я ее надел, как почувствовал, как по мне снова ползает что-то щекотное. На сей раз это ощущение было сильнее и не такое, как раньше. На этой куртке что-то было. Клопы? Нет. Не клопы. Что-то еще, но я не мог разглядеть, что именно. Однако что-то там точно было. По мне пробежала судорожная дрожь.
– Эй, с вами все в порядке?
Я сел и попытался взять себя в руки, вернуть себе чувство контроля над собой и ситуацией.
– Вы что-нибудь видите? – спросил я, а в моем голосе прозвучала паническая одышка.
– Глаза у вас какие-то странные. Вы что, чего-то нализались или нанюхались? –
– Прямо здесь, – сказал я, показывая пальцем. – Куртка.
– Нет, – ответил он, – я ничего не вижу. А что вы увидели?
Я с трудом оторвал взгляд от куртки.
– Да нет, ничего, забудьте об этом.
Я сидел и сидел, а мой мозг работал вхолостую. Мне страшно хотелось встать и бегом удрать из комнаты, но как-то я не мог принять решение и заставить себя встать.
– Наверное, мне все же следует что-нибудь выпить, – сказал я.
– Конечно. Вы такой… не в себе. Нельзя сказать, чтобы это можно было поставить вам в упрек. – Он пошел к бару и налил мне стаканчик. – Эти два гада хоть кого привели бы в такое состояние… – он добавил: – Вот извращенцы!
Тут он рассмеялся.
– Знаете, там, откуда я приехал, это слово не всегда означает то же самое, что и тут. Иногда мне приходится следить за собой, когда я говорю, особенно при женщинах.
– Что означает? – спросил я, почти не слушая.
– Извращенец. То, как я узнал это слово, не давало мне оснований думать, что оно имеет что-нибудь общее с сексом. Так у нас говорили, только если кто-то пытался приставать к чьей-нибудь сестренке.
Я с трудом вернулся к разговору.
– А откуда вы? Я имею в виду, где вы родились, на Земле? Вы же не отсюда родом.
– Я из Штатов. Лос-Анджелес, Санта-Моника.
– «Штаты»? Немногие сейчас называют эти места таким образом.
– Мне тоже так думается. – Он принес мне выпить. На сей раз в стакане явно была не безалкогольная бурда. – Я никогда не привыкну называть тот край, где я родился, «Новым союзом демократических республик».
Я взял стаканчик виски и опрокинул его в рот. Я совсем не почувствовал вкуса.
– Нам надо уходить, – сказал я.
Тот, кто лежал возле двери, начал стонать.
– Вы правы. Только вот что нам с ними, черт возьми, делать?
– Оставить их как есть. Упаковать вещички, вы отправитесь в холл к администратору, закажете другую каюту. Скажите, что у вас шумные соседи. Если вам не найдется каюты, можете поселиться с нами в наших апартаментах.
– Хорошая мысль. Спасибо. – Он выволок из-под кровати матерчатый чемодан и стал запихивать кучи туалетных принадлежностей и мятой одежды. – А что, там, откуда пришли эти типы, найдутся еще?
– Да, – ответил я. – И рикки тоже.
– Господи Иисусе, вот от этих меня прямо мороз продирает по коже. Я слышал, что, стоит этим начать за тобой гоняться, они уже не остановятся. Я еще слышал, что… – он остановился, выпрямился и вытер пот со лба рукавом.
– Что такое?
– Проклятая головная боль, – сказал он с болезненной гримасой. – Иисусе! Надо же, как быстро навалилась! Наверное, обо что-то ударился.
Я вскочил на ноги и застыл.
– Пошли отсюда! Сию минуту, – сказал я.