Космический «Колпак»
Шрифт:
Сидевший присвистнул.
— Очень романтично, господин профессор. Надеюсь, в праздничный вечер вы вспомните и о нас. Вам, кстати, не нужны сопровождающие?
— Нет.
— В таком случае позвольте спросить, для чего вдруг вашей подруге захотелось оказаться среди приглашенных? Да так, что она решилась взять на себя функции — цитирую вас — государственного банка!
— Как вы еще молоды… Не знаю вашего имени.
— Ничего, обращайтесь, как вам удобнее. Наша встреча носит, можно сказать, конфиденциальный
— Люси — красивая женщина. А красота, знаете ли, мстительна в поражениях. И Форд не надо ничего, кроме одного — ослепительно прекрасной войти в зал, где будет находиться один некоронованный «король», и продемонстрировать полное равнодушие к его персоне.
— Что-то не очень верится. А где же ваша гордость?
— Гордость? В моей мести. Для меня это будет вечер расплаты с «королем».
— Ах, вот оно что! Однажды два маленьких мальчугана поссорились из-за найденной в мусорной яме банановой корки. Более сильный отнял и обгрыз ее…
— Нет, более сильный вложил любовь в душу Люси. К власти, силе, богатству. Любовь, которую я не могу ничем выжечь! Давая ей только свои знания, ум ученого. Но, — профессор буквально заскрежетал зубами, — такая любовь стоит много дороже!
— Не горячитесь, мистер Садлер, — остановил его сидевший в кресле человек, — вы уже это доказали. Своим открытием нового вида оружия. Поговорим лучше о другом. Чем вы будете заниматься до назначенного приема.
— Продолжу эксперименты. Если, конечно, вырвусь отсюда.
— Что за пессимизм? Рядом с вами — друзья. Мы гарантируем… Ну, а Люси? Она когда передаст вам рукописи для работы?
— Мне мои записи не нужны. У меня формулы в голове. К тому же суть проблемы знаю только я один. Учтите это!
— Обязательно учтем, — добродушно промолвил сидевший.
Профессор облегченно вздохнул, посчитав, что все стало на свои места. «Пронесло! — подумал он. — Рукописи у Люси. Встреча с ней в четверг. А до четверга может многое произойти. Лишь бы только вырваться отсюда… — Садлер в который раз удивился. — Ну и в историю я влип. Неужели все это дело рук генерала? Подлец! Чего он добивается? Неужели пронюхал, что я…»
Садлер не успел продумать до конца эту мысль. Сильнейший удар стоявшего над ним верзилы прервал его размышления. При этом сидевший в кресле «аристократ» произнес:
— Теперь попробуем наш вариант. Уж чересчур покладист профессор. Что-то не очень верится в его искренность. Хотя все будто гладко…
— Это мы сейчас проверим.
— Только не играйте в лирику, — заметил подошедший со шприцем третий участник-инкогнито. — Десять минут на работу. И вопросы ставить так, чтобы в ответ звучало «нет» или «да».
После этих слов он воткнул в руку профессора иглу.
Очнувшись, Садлер закричал:
— Садисты!
— Не сердитесь, профессор, — успокаивающе улыбнулся сидевший в кресле человек. — Мой друг не закончил в свое время университет — не позволили завистники. И как только вспоминает об этом, не может держать себя в руках. Особенно, если перед ним находится ученый. Не обращайте на него внимания. Давайте лучше побеседуем тет-а-тет. Вам больно, мистер Садлер?
— Да.
— Вам хотелось бы, чтобы мы продолжили разговор в таком же духе?
— Нет.
— Тогда отвечайте мне коротко и откровенно. Вы закончили работы по созданию нового оружия?
— Да.
— Документы у Люси Форд?
— Да.
— Вам известно, в каком баре она работает?
— Нет.
— И вам никогда не хотелось узнать ее адрес? Почему? В какой город вы отправили ей приглашение?
— Не в моих интересах афишировать дружеские отношения с ней. Ведь нас связывает тайна, которая может стоить жизни. «Король» в состоянии раздавить меня и Форд, как букашек! А город… Он в радиусе пятидесяти миль.
Профессор, словно выдохшись, сник в глубине кресла.
Человек, стоявший у окна, произнес:
— Я же предупреждал, что вопросы надо задавать только под ответы «да» и «нет». Инъекция имеет специфическую заряженность на разговорный аппарат и психику отвечающего.
— Понятно, — отозвался сидевший в кресле «аристократ». — Забылся. Мистер Садлер так легко отвечал на все вопросы, что сбил меня с толку. Итак, вы крупный ученый, профессор?
— Да, — ответил тот.
— И уверены в себе?
— Да.
— И абсолютно убеждены в могуществе своего ума?
— Да.
— А кто еще в вашей группе может продолжить исследования?
Голос стоявшего у окна прервал: «Это же не тот вопрос. Сколько можно объяснять!»
Садлер посмотрел на спрашивающих невидящим взглядом и, в очередной раз теряя сознание, произнес подряд несколько фраз:
— Я рассказывал о нем генералу. Зачем спрашивать о том, что вам должно быть известно? После вашего вопроса мне стало очень скучно.
— Зато нам весело! — заорал громила. Но Садлер его уже не слышал.
Потребовалась изрядная порция холодной воды, чтобы ученый пришел в себя. Он уже полулежал в кресле, избитый, уничтоженный морально и психически. Только плоть его еще боролась за свое существование. И в мозгу лихорадочно пульсировала одна-единственная мысль: «Жить! Жить! Жить!» Жить Садлеру хотелось, но он уже каждой клеточкой своей чувствовал, что находится на краю гибели. И вдруг его озарило, он понял главное: «Это не генерал! Они не знают ничего из того, что знает генерал. Иначе не было бы всей этой истории, нелепого, кошмарного, чудовищного допроса».