Космический маразм
Шрифт:
Он остановился посреди холла и с некоторым удивлением осмотрелся по сторонам.
– Интересно, - сказал он. – А где все? Охрана хотя бы.
В холле никого не было, кроме робота-уборщика, который лежал на спине и потешно дрыгал ногами, пытаясь перевернуться. Конотоп пихнул его лапой, в результате чего тот встал на ноги и быстро побежал прочь.
– Нам нужно получить доступ в хранилище, - сказал Вам Кого. – Это на сорок седьмом, если мне не изменяет память.
Мы прошли через разломанные турникеты в лифтовый
– Что ещё за черт? – пробормотал он. – Лифты, что ли, поменяли?
– Наверно, этаж нужно набрать, - предположил я.
Вам Кого набрал «47». На дисплее отобразилась надпись на незнакомом мне языке.
– Что там написано? – спросил я.
– Что я не угадал, - ответил Вам Кого и покраснел. – Не нравится мне эта игрушка. Пошли по лестнице к черту.
– Погодите, - сказал я. – Есть идея.
Я набрал на клавиатуре число 761. Компьютер на мгновение задумался и вывел на экранчике букву «В».
– Что бы это значило? – не понял Вам Кого.
– Здесь лифты буквами обозначены, - догадался Конотоп. – Вон, видите: «А», «Б». А вот этот наш, «В».
Как раз раскрылись двери, и мы зашли в кабину, изнутри сплошь покрытую зеркалами. Ни одной кнопки не наблюдалось, только средних размеров экран, на котором горела цифра «1», а рядом отображался видеоролик похабного содержания.
Конотоп ударил о стену хвостом, чертыхнулся и буркнул:
– Зачем нужны такие тесные лифты?
– И куда же этот лифт нас отвезёт? – спросил Вам Кого. – На семьсот шестьдесят первый этаж?
Я пожал плечами, так как двери всё равно уже закрывались. Лифт тронулся, разгоняясь так резко, что у меня помутнело в глазах. Цифры на экране прыгали хаотично в диапазоне от 1000 до минус 17, пока, наконец, не застыли на числе «23». Лифт затормозил, двери плавно разъехались в стороны.
– Не уверен, что нам сюда, - пробормотал Вам Кого, - но безопаснее будет выйти.
Мы находились на вполне себе обычном этаже, в холле с блестящим мраморным полом и желтоватыми стенами, от которого в обе стороны отходили широкие пустынные коридоры.
– И здесь никого нет, - прокомментировал Вам Кого. – Зато, я, кажется, понял, где мы.
И он вновь уверенно понёсся вдоль по коридору. Через минуту мы стояли у входа в огромное сверкающее помещение, которое узнал уже и я. Это был зал заседаний Конгресса. Он также был пуст, не считая одинокой фигуры в респираторе, которая суетливо передвигалась между рядами кресел и нажимала кнопки для голосования.
– Нибудь! – воскликнул Вам Кого. – Как же я рад вас видеть!
– Вжаимно, - сказал Нибудь, оторвавшись от своего занятия и с некоторым недоверием рассматривая нас. – Вы ненадолго или проеждом?
– Хм, - сказал Вам
– Ну как же, - Нибудь всплеснул руками. – Вше клоуны ражбежались, и жаконотворческая работа брошена на шудебный проижвол. Я один жа вшех хлебаю.
– Не понял, - опешил Вам Кого. – Вы что же, один законы принимаете? А как же кворум?
– Да не бешпокойтесь, - махнул рукой Нибудь. – Я регламент уже перепишал. Теперь жакон принят, ешли жа него проголошовало любое количештво шленов, нажав больше половины кнопок в этом жале.
Вам Кого снял шляпу, и я увидел, как останки его лба покрылись испариной.
– И что же за законы вы принимаете?
– Абшолютно! – воскликнул Нибудь. – Я перепишал вешь кодекш и верхнюю половину жаконов, ошобливо вшакую штарую <невнятно>. Помните, какой был кажус у наш ш Лаками? Теперь каждый может, к примеру, объявить нежамедлительную войну. Или вот прямо шейчаш я принимаю ишторичешкий жакон об информации, информатижации и жащите информации, где шёрным по белому напишано, что польжоватшя информацией может только тот, у кого в надлежащей голове рашполагаетша ожначенная информация. Вше оштальные должны жаключать ш ним пишменный договор аренды.
– Хм, - сказал Вам Кого. – Я, честно говоря, сейчас немного тороплюсь… Впрочем, у меня есть серьёзное желание оспорить правомочность ваших действий.
– И для этого тоже есть жакон! – обрадовался Нибудь. – Чтобы что-либо ошпорить, вам придётся жапишаться на приём в порядке обшей очереди, а очередношть жалоб я буду рашшматривать в режультате вшенародного голошования на референдуме в конце каждого штолетия.
– Хм, - сказал Вам Кого. – А куда все остальные члены Конгресса подевались?
– Ну, - сказал Нибудь, пошевелив респиратором, – я им не шторож. Ле Шышт вроде в больнице, он шебе на жашедании пыталша башку оторвать, к шожалению, неудачно. Би Хоптон с Тутой Шыдимом шобрали ополчение, а когда ужнали, что Лаки жакончились, повели его воевать на кой-то ляд с Лигой Швободных Доменов. Пакер шо товарищи улетел на Жемлю мештную чиджанку пробовать. Оштальные кто где. Некоторые в ждании жаблудилишь, тут же шорт жнает што творитша.
– Хорошо, - сказал Вам Кого. – А где тут теперь хранилище и как в него попасть?
– Да там, жа углом, - махнул рукой Нибудь. – По крайней мере, час нажад было. А что вам там жа нужда?
– Хотим Плиту получить, - ответил я. – И маразм закончить.
– Опождали, - сказал Нибудь. – Маражм я жапретил жаконодательно, жакон шегодня уже опубликован и обжалованию не подлежит.
– Что-то ваш закон не очень соблюдается, - заметил Вам Кого.
– Ничего, жаштавим, - уверил Нибудь и продолжил движение по залу, нажимая кнопки.
– Карты вам в руки, - сказал Вам Кого. – Пошли.