Космический Патруль
Шрифт:
— Ха-ха! Задачи! — не унимался специалист по контактам. — Допрос первой степени! Чего ты добилась, притащив на корабль этого громилу?
— Я, может быть, ошиблась, но ты не окончательно ещё спятил, чтобы не понимать, что за птичка нам попалась!
"Птичка" равнодушно слушала перебранки двух оставшихся в живых инспекторов погибшего разведывательного бота. Это было очень трудно — не сойти с ума в ограниченном пространстве лунной станции, при тщательной экономии энергии, пищи и даже кислорода.
Нечем было занять себя, кроме тупого наблюдения за показаниями
Потом начали мерещиться глюки — у каждого свои. Аргентору снился страшный сон про то, как он встречает своего двойника. Виса Орона мучил страх, что он пропустит сигнал коммуникатора. Дезве Гэри мерещились тараканы — откуда только она взяла такую архаическую фобию?
— Вот он, Вис, — напряжённо говорила девушка, подкрадываясь со снятой бутсой к камере хранения сублимированных продуктов.
— Отстань, Гэри. Нет там ничего. — отзывался Вис.
— Нет, нет! Он там! Я видела, как он высунул морду и шевелил усами! — не унималась она.
Следующим был Вис Орон. Посреди условной ночи он вдруг будил спящих товарищей и кричал:
— Сигнал, Гэри! Сигнал!
Она вскакивала и бросалась к пульту, вся встрёпанная и бледная.
— Нет ничего, Вис.
— Я видел! Здесь горел индикатор!
— А звук был?
— Не было звука, но индикатор-то горел!
Потом его галлюцинации обрели и звук. Вис сидел в кресле дежурного и неотрывно смотрел на панель. Волосы его отросли и не желали мирно лежать на голове, отчего всё время казалось, что Вис пребывает в паническом ужасе. У него отросла и борода, а бритвенных приборов на станции не оказалось — то ли исследователи все, как один, были женщинами, то ли вообще на этой планете была у космонавтов мода щеголять бородами. Орон часами неподвижно сидел в кресле и смотрел немигающим взглядом на заветный индикатор.
— Сигналит, Вис? — спрашивал его Аргентор.
— Сигналит. — отвечал тот.
— Звук есть? — приставала Дезва.
— Есть звук. — отзывался Вис.
А потом заорал во сне и пленник, слишком уж потрясло его видение собственного двойника, убивающего мирное население планеты. А далее началось уже настоящее сумасшествие. Стали подходить к концу запасы пищи, и всё меньше становилось воды. Иссякали также запасы энергии. Дезва уменьшила температуру в помещении, снизила питательный и водный рацион.
Всё это касалось только двоих инпекторов — Аргентор не пил, не ел, не дышал. Именно поэтому они так долго протянули. Если бы у него была возможность, он создал бы для Гэри и Виса такие же абсолютные скафандры, но живой энергии не хватало, поэтому он только молча наблюдал за страданиями людей. У него даже борода не отрастала — абсолютная защита выполняла функции ухода за кожей.
Это состояние неуязвимости пленника начало раздражать его сокамерников, если так можно выразиться. Только,
— Отстань, Вис. — не открывая глаз, сказал он. — Ты же знаешь — это бесполезно. Мало того — лишишься пальцев.
— Ладно, не бухти. — огрызнулся Вис, отваливая прочь. — Я просто хотел посмотреть: не станешь ли ты задыхаться, если тебе пережать горло. Мне кажется иногда, что ты всё же жрёшь кислород.
— Ну что? Посмотрел? — насмешливо спросил Аргентор.
— Посмотрел. — неожиданно мирно согласился Вис. — Точно жрёшь.
Так продолжалось бесконечно долго, и пленники лунной станции постепенно стали понимать, что никто им не придёт на помощь.
— Мы сдохнем тут с тобой, — мечтательно говорил Вис Дезве. — а он выйдет наружу и будет вечно бродить по безвоздушным равнинам спутника, собирая камушки и принося их сюда. Зароет нас в лунном грунте, насыпет две могилки и будет безмолвно скитаться по тёмной стороне луны, глядя на светлый лик планеты своими синими глазами.
— Эй, Вис, да ты поэт! — отвечал ему Аргентор.
— Что? — просыпалась Дезва, оторвавшись от созерцания в иллюминаторе солнечного восхода над лунными горами.
— Поэзия — это такой вид творческой деятельности, когда в витиеватых выражениях описываются самые незначительные душевные переживания. — пояснял Аргентор.
— А! — отвечала Дезва и снова замирала, уставясь в иллюминатор.
***
Он плотнее уселся в наблюдательское кресло. Сидеть предстояло долго, а заняться особо было нечем. Аргентор уже давно перестал тревожиться за судьбу своих товарищей, оставшихся на "Беовульфе" — что толку изводить себя бессмысленными переживаниями, если всё наверняка уже кончено. У них слишком мал запас кислорода. Да и всего прочего. Ведь он же не предполагал, что противостояние Рушеру затянется так надолго. И теперь на орбите погибшей планеты в сотне световых лет отсюда плавает никем не управляемый корабль с командой мертвецов. Одно утешает: все они умерли с сознанием выполненного долга и полной победы. Наверняка они снова стали бестелесыми Живыми Душами. Так что, особо Аргентор о них не переживал. Но вот Наяна сидела в его мозгу, как острый гвоздь. Она, конечно, не погибла — при таких-то возможностях! — но наверняка теряется в догадках, барражируя в своём лёгком флаере космическое пространство над планетой.
Аргентор встряхнул головой, изгоняя из мозга противный режущий звук. Кажется, его тоже стали преследовать слуховые галлюцинации. В следующий момент он бросил взгляд на панель и заорал что было сил:
— Вис, Дезва!!! Сигнал!!!
Коммуникатор уже голосил во всю мощь, поскольку Вис поставил громкость на полную силу. Топая ногами, примчались оба инспектора и некоторое время ошалело смотрели на неистово мигающий глазок коммуникатора. А потом завопили и бросились обниматься.
— Прекратить лобзания! — кричал Аргентор. — Как включить передатчик?!