Космический режим
Шрифт:
– Мне это совсем не нравится, – Даровский хлопнул ладонью по приборной панели и придвинулся к двери.
– Сэр, что вы за…
Но доктор уже вылез из машины и, подняв воротник пальто, пригнувшись, побежал к ближайшей военной машине. По дороге он несколько раз чуть не споткнулся о неровный асфальт, сквозь который кое-где пробивалась трава. Ветер нещадно стегал его по лицу и распахивал полы пальто. Водитель военной машины мигнул ему фарами и открыл дверь.
– Давайте внутрь, док.
– Вы меня знаете? – Даровский растерянно залез в машину и, устроившись на сидении,
– Что происходит? – спросил он с плохо скрываемым волнением. Доктор тяжело вздохнул и стал сквозь стёкла вопросительно разглядывать соседние военные машины.
– В вашем медицинском комплексе…
– …технического обслуживания, – закончил за него доктор. – Говорите проще – МКТО.
– Хорошо. Так вот, там сейчас полный хаос. С конвейера сошло более сотни машин нового образца. И все они были распроданы на центральной выставке внеземных форм жизни. Потом произошёл сбой, и синтойды, стоящие немалых кредитов, вышли из подчинения своих владельцев.
– Я работаю уже не один десяток лет на «Систем роботикс» и полностью изучил их архивы с 2320-го года, когда были изобретены первые машины, похожие на человека. До нынешнего года не зафиксировано ни одного подобного случая!
Водитель вздёрнул брови.
– Я удивлён, но это ничего не меняет, док. Как говорят у нас в армии: «Чужие миры – не наши земли».
– О чём вы?
– Забудьте, – вояка схватил доктора за рукав пальто и слегка тряхнул его. – Месть синтойда до конца не изучена. Теперь понимаете, о чём я?
– Не изучена? Да у них вообще не должно быть никакой мести!
– Но именно это проявили машины последней выпущенной «Систем роботикс» серии. Кстати, с ними хозяева обращались довольно скверно. Наверняка проверяли их новые способности, но этот ваш новый код спутал все их до этого поддающиеся логике поведенческие манеры.
– Неужели поэтому меня вызвали? Но почему я узнаю об этом только сейчас?
– Что-то со связью. Ваш передатчик, как мне сказали, отключён.
Водитель взглянул на массивный хромированный браслет на руке доктора. Даровский вдруг опомнился и постучал по корпусу «часов» с мелькающими цифрами и фрагментами бессвязного текста.
– Моя «Космическая звезда» сломана.
На планете, с которой он прибыл сегодня, свирепствовали ужасные ветры. Порой они застилали небо пеплом. К северо-западу наблюдалась вулканическая деятельность, из-за чего пришлось огородить станцию дополнительным бронированным куполом. В работах был задействован весь персонал, и Даровский трудился наравне с остальными. От сильных порывов ветра его швыряло, словно игрушку. Циферблат «часов» то и дело бился о массивные хромированные листы купола.
– Я, наверное, повредил их на планете.
– Неважно. Мы должны немедленно доставить вас в 234-ое отделение МКТО.
– Но мне нужно заехать домой.
– Время не терпит. Вы разрабатывали эти машины…
– Но не я поставил их на конвейер! Меня отправили в длительную командировку, когда установили этот чёртов механизм,
– Простите, я не знал. Тысячная серия уже лет десять стоит на вооружении космических сил. До сегодняшнего дня она показала себя только с лучшей стороны.
– Почему всё происходит без моего ведома?
Доктор согнулся и сокрушённо стал мотать головой.
– Я чувствую себя недоразвитым взрослым ублюдком.
– Доктору требуется срочная медицинская помощь?
– Я был им на протяжении многих лет.
– Мне доложили, что он не прошёл адаптацию после длительного полёта.
Это был голос одного из военных с заднего сидения машины.
– Сэр, есть информация, что он потерял близких людей.
– И только сейчас, только сейчас я всё отчётливо понял.
Всё происходящее казалось ему нереальным. Он потерял над собой контроль. Все эти новые известия подкосили его, как острое лезвие сухую траву. И теперь он падал в тихий омут безумия.
Острая игла вошла в шею. Он не почувствовал боли, а лишь отстранённо подумал про укус насекомого.
Странное это чувство – оставаться один на один с гигантским механизмом, охлаждающим планету, там, посреди безлюдной пустыни. «Мы работали посменно. Иногда мне приходило в голову, что я – единственное живое существо в целом мире. В радиоприёмнике скрипели голоса. Едва уловимое тиканье часов и гул, нестерпимый постоянный гул машины, превратившийся в некую разновидность тишины. Временами у меня возникало чувство, что его нет, что он пропал. Я напрягаю слух, проверяю тщательно индикаторы, и они показывают, что машины исправно работают. Вдруг какой-то сбой. Может, они просто сломались? В этот момент вспомнились мать и родной брат. Отец, который во мне души не чаял, а я подвёл его, и теперь прощения мне больше не будет».
Даровский проснулся под монотонный гул. Он спутал его с тем, что был на далёкой планете, на которой он провёл много лет. Даровский нахмурился, стараясь вспомнить. Перед глазами сновали маленькие мушки. «Это от давления. Скоро пройдёт. Стоп. А почему я без скафандра?» От страха доктор схватился за горло. Ему показалось, что он задыхается. «Где я? Где я, во имя космоса?» Перед глазами была серая металлическая пластина. Где-то совсем рядом люди. Голоса. Да, он не один! Сегодня, значит, не его смена…
Доктор понял, что находится по-прежнему в военной машине. «Пиранья», – так, кажется, её называли солдаты.
– Уже проснулись?
Добродушное лицо водителя неестественно вытянулось. Доктор замотал головой. Потом он испуганно посмотрел в зеркало заднего вида. Он увидел солдат, но это были не живые люди, а роботы. Как же он раньше не распознал эти машины? Неужели это всё из-за стресса?
– Куда вы меня везёте?
– На базу. Мы едем в МКТО на списание, – сказал деловито военный, объезжая перевёрнутый старый автомобиль, который лежал у дороги, наползая кабиной на разделительную полосу. Даровский заметил, что колонна машин бесследно исчезла в обволакивающей смолянистой ночи.