Космический скиталец
Шрифт:
– Понял, приму к сведению, – кивнул лейтенант.
– Чем заниматься будем, не в курсе?
– Нет.
– А я вот догадываюсь. Похоже, в тылы одного из противников пойдём, эскадра-то рейдовая. Для боя со строем непригодная. Вот даже наших толстячков придали, значит, серьёзная заварушка намечается.
– Ты свои мысли при себе держи.
– Что я, без ума, что ли? Понятие о секретности имею.
– Да, я всё спросить хотел. Что у тебя там за работы в реакторном отсеке?
– Так во-от ты зачем пришёл, зубы мне тут
– Раскусил, молодец. Остальное действительно так, ширма. Так что там за работа идёт?
– Один из десяти реакторов разбираю, не нравится мне он.
– А то, что ты тут находишься, тебе не мешает?
– Нисколько. Присутствовать мне там не обязательно, как и тебе подключаться к системе внутренней безопасности и приглядывать за каждым членом экипажа. Более чем уверен, что у тебя у реакторного отсека сосредоточена пара боевых комплексов и ты пристально следишь, что там мои дроиды делают.
– Есть такое, – засмеялся особист.
Вдруг я замер, заметно насторожив лейтенанта. В данный момент душой я находился не в спортзале, а как раз в реакторном отсеке, управляя одним из инженерных дроидов. Очнувшись, я посмотрел на особиста и сказал:
– Есть кое-что интересное, как раз по твоему профилю. Пошли в душ и переодеваться.
– Ну и что это? – спросил особист, когда я принял из манипуляторов дроида крупный кусок металла коричневого цвета, весом под десять кило. Сомнения вводил цвет, эта деталь должна быть зеркальная.
– У тебя анализатор на боку. Проверь им.
Тот выполнил мою просьбу и ошарашенно воскликнул:
– Кейнская взрывчатка! Чёрт, но как она здесь оказалась?!
– Ты это у меня спрашиваешь?! – уже возмутился я.
– Это взрывчатка очень мощная, и к ней требуются особые детонаторы. Не каждый сможет её подорвать.
– Я в курсе. Более того, как эксперт я могу сказать так. При обычном полёте, которые совершали мы, эта деталь никак не скажется на работе, однако при пиковой нагрузке, а она бывает только в бою, взрывчатка сдетонирует. Теперь можешь представить, что произойдёт?
– Да, сдетонируют остальные реакторы, и нашего корабля не станет, – медленно проговорил лейтенант, осмысливая всё, что я сказал. – Это диверсия, это самая настоящая диверсия.
– Причём очень неплохо подготовленная и исполненная. Кстати, реакторов заменили только три, остальные семь, включая этот, ремонтировали на месте, прямо на стапели верфи.
– Ты что-то говорил об экспертном заключении, сколько тебе надо времени, чтобы выдать его? – сразу взял быка за рога особист.
– Минут пятнадцать. Пока я собираю этот реактор и готовлю к разборке три других, которые сейчас экстренно глушатся, оформлю я тебе это заключение под своим личным инженерным кодом, а также подам рапорт по этому реактору, где и кто его ремонтировал.
– Пятнадцать минут, – кивнул лейтенант. Сейчас он напоминал бойцовскую
Через десять минут, когда я у себя в кабинете писал это заключение, набивая на клавиатуре компа текст, дверь отворилась, и в помещение вошли трое. Один из них был наш особист, остальные, видимо, из его ведомства. Только званием старше. Это были капитан и флаг-майор.
– Начальник особого отдела контрразведки флаг-майор Шульс, – представился старший.
– Лейтенант Трен, – коротко отрекомендовался я, вставая и отрываясь от работы.
– Мне уже всё доложили. Вы закончили с рапортом и написанием экспертной оценки возможной диверсии?
– Рапорт на столе, а бланк экспертизы я в данный момент составляю.
– Ничего, мы подождём. Мы также доставили с собой вашего непосредственного начальника, старшего инженера эскадры флаг-майора Кирноса. Он должен подтвердить вашу оценку.
– Заодно и проверит, да? – криво усмехнулся я.
– Да, – просто ответил майор.
– Это ваша работа, – пожал я плечами и через минуту, когда из принтера полез бланк со всеми печатями и вензелями, сказал: – Готово.
Подписав этот бланк, я протянул его майору, после чего проследовал за ними в реакторный отсек.
Там действительно находился Кирнос, с интересом осматриваясь и следя за работой дроидов. Он проверил все мои заключения и проведённую экспертную оценку и не нашёл ничего неправильного или искажённого, подтвердив все мои выводы. Если бы реактор начал работать на шестидесятипроцентной мощности, что возможно только в бою, то он бы рванул и потянул за собой остальных, превращая линкор в сверхновую звезду.
Майор-особист внимательно выслушал его и попросил проверить реакторы не только на «Возмездии», но и на остальных кораблях.
С усмешкой посмотрев на особистов и Кирноса – мне работу не предложили, похоже, я до сих пор под подозрением, – спросил, нужен ли я, и, предупредив, где буду находиться, пошёл в медотсек.
Майор запретил мне заниматься инженерной работой, поэтому, передав управление инженерными дроидами Кирносу, коротко со всеми попрощался и направился учиться. А что мне ещё делать, идти и обижаться? Я прекрасно их понимал, действия особистов были логичными, поэтому, махнув рукой, занялся тем, чем хотел и планировал. Подъёмом баз.
В медотсеке кроме дежурного медика находилась лейтенант Лине. Приказав будить меня или перед прыжком, или по приказу вышестоящего начальства, я лёг в обучающую капсулу на неизвестный мне срок. Так-то на десять дней нужно было, но сто процентов меня разбудят раньше. Так и оказалось.
Когда крышка капсулы поднялась, я посмотрел на время. Прошло всего два с половиной дня, по корабельному времени сейчас было два часа ночи.
Кроме дежурного медика, что работала с компом капсулы, рядом стоял лейтенант Хорнт, наш особист.