Космический вертеп. Роман-откровение III тысячелетия. Том I
Шрифт:
– Слушайте, у нас тут умерло несколько человек, причём одновременно и без каких-либо причин.
– Та же история. Умер бортинженер из Италии Сильвано Баральди. Похоже, от сердечной недостаточности, – огорчённо ответил Суровцев, поняв, что разговор с «Селеной» никакой ясности не внесёт.
– Может, вы передадите наше сообщение, если свяжетесь с Землёй. У нас связь отсутствует уже семь дней. С другими базами на Луне связь очень плохая, много помех. Будем пробовать ещё… Что у вас?
– Связи с Землёй тоже нет… – ответил Суровцев и с сомнением добавил … несколько часов. А может, и самой Земли тоже нет!
– Вы сейчас проходите
Зависнув около иллюминатора, Наталья сквозь завесу тумана старалась разглядеть Луну.
– Хоть кто-то живой, пусть и на Луне! – с грустью произнесла она. Игорь дружески похлопал Наталью по плечу и чуть-чуть взлохматил её коротко остриженные волосы:
– Ну что вы, Наташа, веселее! Помни, наше спасение в оптимизме! Через 18 часов снова свяжемся с «Селеной».
Прошли почти сутки, в течение которых не произошло ничего примечательного. Станция всё так же мчалась в «молоке» тумана, нарезая круги над невидимой Землёй. Откинувшись на спинку кресла, Игорь Суровцев то ли себе, то ли Наталье говорил:
– Не расслабляться! У нас много дел и многое надо продумать. Надеяться, по-видимому, не на кого. Похоже, на Земле не до нас, и решать надо самим. Проверим запасы – летать-то мы можем тысячу лет, а вот воды и пищи хватит ненадолго. Надо отключить всё, что можно! Будем экономить энергию.
В это время вновь ожил и «запикал» эфир:
– Проспер-1! Я Селена! Связь продержится около двух часов. Передаем последние данные, – уже на хорошем английском, но с явно грассирующим «р» голосом незнакомого оператора «Селена» сообщала: – Вращение Земли замедляется неравномерно, скачками. Движение по эклиптике, наоборот, ускоряется. Ось Земли сместилась на 32 градуса и продолжает смещаться со скоростью 0,5 градуса в минуту.
Затем наступила пауза, в течение которой Селена не отключалась, но молчала; слышался непонятный шум и гул голосов. Прошло несколько минут, и голос француза сменился русской речью начальника базы. Иогансон слегка приглушил звук, видимо, стараясь, чтобы его не слышали лишние уши:
– Тут у нас чёрт знает, что творится! На наших глазах исчезают люди!
По словам Иогансона, исчезли тела погибших. Им просто некуда было деться, они были на глазах или в полностью герметичных камерах, но они буквально испарились! На соседней базе такие же явления – сначала люди умирают, а потом бесследно исчезают. И не только мёртвые. Живые исчезают! Сначала исчез радист. Экспансивного француза, голос которого первым услышали на станции, сначала окутало плотным розоватым туманом, а когда через пару секунд туман рассеялся… радиста уже не было!
– Пропала Тэя Максименко, геофизик, ты её знаешь! А у Тэи, между прочим, осталась дочка, младенец! Представляете, она её кормить собиралась, кашу варила – и вместе со стулом исчезла! Мистика какая-то! Муж обыскал всю территорию базы – бесполезно! – взволнованно сообщил Иогансон.
Суровцев, действительно, знал Тэю. И не видел ничего удивительного в том, что, познакомившись задолго до полёта, ещё на подготовительном этапе на Земле, а затем, прожив несколько лет бок обок в ограниченном пространстве, селениты создали семейную пару и произвели на свет потомство. Это был первый случай рождения ребёнка на Луне. И официальный брак тоже первый: молодая
Переглянувшись, Суровцев и Наталья сорвались со своих кресел и со всей возможной скоростью кинулись в сторону морозильного отсека. Игорь рывком поднял крышку металлического саркофага, в который они уложили умершего – под опавшей серебрянкой было … пусто! Тело Сильвано исчезло!
Астронавты обшарили все закоулки корабля, вплоть до грузового отсека, но Сильвано как сквозь землю провалился … или сквозь космос!
Вернувшись к рации и обменявшись мнениями, астронавты и селениты решили, что это какой-то феномен, связанный с аномалиями времени, которые, в свою очередь, явились результатом того светопреставления, свидетелями и участниками которого они поневоле стали.
– Будем надеяться, что они совершили телепортацию, и теперь живы и находятся в другом времени, – с надеждой вздохнул Иогансон.
– Я считал, что официальная наука не признает телепортацию, – отозвался Игорь, намекая на взгляды начальника базы.
– Признаёт, признаёт! – отозвался Борис, – только умалчивает!
И, договорившись о следующей «встрече» в эфире, с опаской и нетерпением астронавты и селениты погрузились в напряженное ожидание, когда же из ватной пелены, наконец, выплывут знакомые очертания материков.
Глава 4. Путник
Он тупо уставился перед собой. Мысли медленно и трудно собирались в слова, а сами слова как будто утратили своё значение, были вязкими и тягучими.
Он помнил, как нёсся по Выборгской набережной мимо сверкающих витрин новых зданий в ряду таких же сверкающих лимузинов. На противоположной стороне Большой Невки на фоне ещё светлого майского неба привычно сверкала Петербургская Телебашня. Остановившись на светофоре, он с привычным равнодушным достоинством поглядывал на машины и профили почти всех таких же самодостаточных и углублённых в себя и дорогу представителей общества – других он просто не выделял из толпы. Всё было как всегда в эти вечерние часы – легкая усталость, вспыхивающие неоновые рекламы и загорающиеся фонари, мягкий теплый ветерок, задувающий в приоткрытое окно.
Из соседнего ряда сквозь окно ему улыбнулась синеглазая девушка на джипе, и на душе стало совсем хорошо. Всё дышало предвкушением белых ночей, близкого лета и будущего отдыха.
И вдруг что-то произошло.
Машина сама остановилась, или так ему показалось. А дорога с бешеной скоростью понеслась вперёд. Чёткие прямоугольники домов, витрины магазинов, пешеходы и вообще все окружающие предметы резко потеряли свои очертания и слились в летящие бесконечные ленты. Цвета исчезли, все стало монохромным, остались только разнообразные оттенки серого. И всё это летело мимо машины, которая как бы зависла над дорогой. Водитель замер в состоянии какого-то ступора, не в силах пошевелиться. Ему казалось, что и все мысли также унеслись вслед за дорогой, а сам он остался где-то позади.