Космическое семейство Стоун
Шрифт:
— Верно, все астрогаторы это знают. Ну ничего. У Хейзел средние цифры, ее результат мы и запишем в журнал.
Хейзел подняла руки над головой и потрясла ими.
— Победитель, чемпион!
— Это все, папа? — спросил Кастор. — Больше не будет маневров, пока не начнешь рассчитывать подход к Марсу?
— Конечно, нет. Никаких перемен по крайней мере шесть месяцев. А что? — Тогда мы с Полом почтительно испрашиваем разрешения капитана разгерметизировать трюм и выйти наружу. Хотим поработать с велосипедами. Военную фразеологию можете опустить. У меня тут для вас есть новости.
Он что-то написал на нем и прикрепил листок к доске объявлений.
РАСПОРЯДОК ДНЯ 7.00. Подъем (послабление Эдит, Хейзел и Вундеру).
7.45. Завтрак (Мид готовит, близнецы моют посуду).
9.00. Учебные занятия: Кастор и Поллукс — математика; Мид астрогация под руководством Хейзел; Лоуэлл — трескотня, ужимки и прыжки, на усмотрение мамы.
12.00. Конец утренних занятий.
12.15. Ленч.
13.00. Кастор и Поллукс — математика; Мид работы по гидропонике.
16.00. Конец дневных занятий.
18.00. Обед. Работы по уходу за кораблем согласно служебным обязанностям.
Суббота.
После завтрака — уборка корабля, ответственная Хейзел.
Капитанская проверка в 11.00.
Стирка личных вещей после ленча.
Воскресенье. Медитация, занятия, развлечения. Рукоделие после ленча. Хейзел ознакомилась с написанным.
— Куда мы, собственно, направляемся, Роджер? В Ботани-Бей? Ты забыл указать время порки крестьян.
— Это хорошая мысль.
— Возможно. Шесть против десяти, что твой распорядок и недели не продержится.
— Принимается. Покажите ваши деньги.
Близнецы тоже отнеслись к расписанию неодобрительно.
— Но ведь, папа, — выпалил Поллукс, — ты совсем не оставил нам время на ремонт велосипедов — ты хочешь, чтобы мы потеряли наш вклад? — Я отвел тридцать часов в неделю для занятий. Вам остается сто тридцать восемь часов. Как вы их используете — ваше дело, если, как договорились, не будете отставать в учебе.
— А если мы начнем заниматься в восемь тридцать, — спросил Кастор, и потом сразу после ленча? Можно нам будет пораньше закончить уроки?
— Не вижу препятствий.
— А если мы иногда будем заниматься по вечерам? Можно будет поработать? — Тридцать часов в неделю, — пожал плечами отец, — и любые разумные поправки к расписанию допускаются, только записывайте в журнал точное время занятий.
— Теперь, когда вы утрясли этот вопрос, — сказала Хейзел, — должна с сожалением сообщить вам, капитан, что другой пункт сей прокрустовой программы невыполним — по крайней мере в ближайшее время. Я бы рада посвятить наш цветочек в тайны астрогации, но сейчас мне некогда. Учи ее сам.
— Почему?
— Почему? Он еще спрашивает! Кому и знать, как не тебе? «Бичи космоса», вот почему. Мне придется пахать носом недели три-четыре — надо наработать серии на несколько месяцев, пока мы не вышли из зоны связи.
Роджер с грустью посмотрел на мать.
— Я знал, что это случится, Хейзел, но не думал, что так рано. Умственная деятельность замирает, разум меркнет…
— Чей разум меркнет? Ты, молодой…
— Спокойно. Если оглянешься через левое плечо, посмотришь
— Бедная Хейзел! Мы будем заботиться о тебе. Мать, по нашей орбите идут несколько больших торговых кораблей, и у каждого достаточно мощный передатчик, чтобы пробиться к Земле. Мы никогда не выйдем из зоны связи. Хейзел уставилась в иллюминатор, будто там и вправду можно было увидеть «Бога войны».
— А чтоб я пропала, — выдохнула она. — Роджер, отведи меня в мою комнату — вот, молодец. Совершенно верно, это маразм. Бери-ка обратно свой сериал — сомневаюсь, что смогу сочинять дальше.
— Ага! Ты снова взялась за него, так что придется сочинять. А насчет этих самых «бичей» я все хотел задать тебе пару вопросов, и вот сейчас у нас впервые выдалась свободная минута. Во-первых, почему ты опять позволила втянуть нас в это дело?
— Потому что они потрясли у меня перед носом слишком большой пачкой денег — перед этим ароматом никто из Стоунов сроду не мог устоять. — Я просто хотел, чтобы ты сама в этом созналась. Ты хотела снять меня с крючка, помнишь? А теперь сама его проглотила.
— Наживка пожирнее.
— Это факт. А теперь вот что: не знаю, как ты осмелилась взяться за продолжение, сколько бы тебе там ни предложили. В последней серии, что ты мне показывала, ты не только прикончила Властелина Галактики, но еще и оставила нашего героя в безвыходном положении. Насколько я помню, он сидит в радиоактивной батисфере на дне юпитерианского аммиачного океана. Океан кишит чудовищами, которые дышат метаном и все до одного по гипнотическому наущению Властелина Галактики так и рвутся съесть Джона Стерлинга, — а у него только перочинный ножик. Как ты его оттуда вытащила?
— Мы придумали, — сказал Пол. — Если допустить…
— Тише, дитя. Ничего сложного, Роджер. Сверхчеловеческим усилием наш герой вырвался из роковой ловушки и… — Это не ответ.
— Ты ничего не понимаешь. Следующая серия на Ганимеде. Джон Стерлинг рассказывает секретному агенту Долорес О'Шенахан о своих приключениях. Рассказывает, понятно? Благородство не позволяет ему хвастаться перед девушкой. Пока он с юмором излагает историю своего героического освобождения, действие начнет развиваться дальше, да так быстро и так кроваво, что наша невидимая публика не опомнится до самой рекламной паузы, — а там уж им найдется, о чем еще подумать.
— Это литературное мошенничество, — покачал головой Роджер.
— А кто сказал, что это литература? Это просто способ помочь корпорациям снизить налоги. У меня три новых спонсора.
— Хейзел, а где сейчас наши? — спросил Поллукс. — Что там с ними?
Хейзел посмотрела на хронометр.
— Роджер, твое расписание уже вступило в силу? Или можно начать завтра утречком?
— Давайте завтра, — слабо улыбнулся Роджер. — Раз уж мы открыли литературную конференцию, позову-ка я Лоуэлла. От него я получаю лучшие идеи: его уровень развития как раз соответствует среднему уровню нашей публики.