Космо Хилл. Супернатуралист
Шрифт:
Космо напряг память. По закону частные охранники не имели права носить оружие. Закон они обходили, вооружаясь «громобоями», заряженными целлофановыми патронами или различными отравленными дротиками. В этом и заключалась вся подлость: официально, согласно букве закона, дротики не считались смертельным оружием. И в самом деле, заключенные в них яды не убивали человека. Но только если быстро ввести противоядие.
— Какого цвета был корпус дротика?
Повторюшка нахмурился.
— Корпус? Не помню, кажется, зеленого.
— С белой полосой?
— Может
— Да, — вдруг вмешался Стефан. — С белой полосой. Я выдергивал дротик из ноги Васкез, потому и запомнил. Зеленый корпус с белой полосой.
Космо закрыл глаза, вспоминая институт.
— Эти дротики «Композит» испытывались в институте Клариссы Фрейн. Я точно помню. Зелено-белые были самыми плохими. Мы назвали их «гадинами». Ребят рвало по несколько часов, даже после ввода противоядия. Доходило до того, что канализация института не справлялась. Хотя одному парню повезло случайно найти от них средство. Он съел заплесневелый бутерброд и сразу же почувствовал себя лучше. Не из-за хлеба, конечно, а из-за…
— Плесени, — закончил за него Повторюшка. — Конечно. Растительный яд. Растительные волокна останавливают его действие. Нам нужны растения.
Космо проковылял к букету.
— У нас они есть. Прямо здесь.
Он достал из букета один цветок и, разорвав стебель и листья лилии на мелкие кусочки, не теряя времени засунул часть из них в рот. Остальные передал Повторюшке, который последовал его примеру. Стефан схватил еще один цветок и тоже стал жевать стебель.
Они яростно работали челюстями, не обращая внимания на резкий, неприятный вкус. Стебли были жесткими, они расщеплялись на волокна, которые было трудно разжевать. Но Космо и его товарищи не сдавались, перетирая волокна между коренными зубами. Зеленый сок стекал по их подбородкам. Наконец они выплюнули комки зеленой пасты на ладони.
— Обработайте рану, — сказал Космо.
Дитя Бартоли распорол брюки Моны и сплюнул жвачку на след укола на бедре девушки. Стефан добавил свою часть пасты и попытался пальцами втереть ее в воспаленную кожу вокруг ранки.
Космо вынул рукоятку отвертки изо рта Моны и стал проталкивать пасту между стучащих зубов. Мона поперхнулась, ее тело инстинктивно отказывалось принимать растение, но Космо стал массировать ее горло и не отступал, пока она не сделала глоток. Постепенно все больше и больше зеленой пасты попадало в желудок девушки. Она чуть не до крови искусала пальцы Космо. Казалось, прошла вечность, прежде чем в состоянии Моны стали заметны изменения. Наконец…
— Сто одиннадцать, — сообщил Повторюшка. — Пик миновал.
Глаза Моны продолжали бешено вращаться, но пульсирующие зеленые прожилки на белках начали бледнеть и скоро исчезли.
Повторюшка проверил температуру.
— Сто. Девяносто девять.
Худенькое тело девушки обмякло на столе. Постепенно ее мышцы начали расслабляться.
— Девяносто восемь. Норма. Все, Мона вне опасности.
Девушка повернулась на бок, и ее
Детское личико Повторюшки озарилось ангельской улыбкой.
— Вот что бывает, если есть то, что предназначено для коров.
Они вытерли лицо Моны и перенесли девушку на койку.
— Сейчас ей нужен только сон, — сказал Повторюшка. — Сон — лучшее лекарство.
Космо и сам не отказался бы поспать несколько часов. Слишком много событий произошло за несколько минут, прошедших с тех пор, как он очнулся. Но сначала необходимо было кое-что выяснить.
— Кто вы такие? — спросил он. — Что здесь происходит?
Стефан аккуратно завязывал лентой то, что осталось от букета.
— Мы здесь живем. По-моему, это я должен спросить, кто ты такой, а?
Что ж, достаточно честно.
— Космо Хилл. Когда вы меня нашли, я пытался сбежать из сиротского приюта Клариссы Фрейн.
Повторюшка рассмеялся.
— Космо Хилл. Тебя нашли на площади Космонавта Хилла, верно?
— Да. Правильно.
— Сиротские приюты используют этот старый, всем опостылевший трюк уже несколько веков. У меня был знакомый из Сан-Франциско, которого звали Золотые Ворота. Догадываешься, где его нашли?
— Воспитатель Редвуд будет искать меня и Зиплока.
Повторюшка покачал головой.
— Нет. Официально ты — такой же покойник, как твой друг. Я пару месяцев проработал в лазарете сиротского приюта и хорошо знаю тамошние порядки. Во всех приютах и других подобных заведениях для слежки за подопечным используют заряженные микрочастицы в порах кожи. А в твоей коже все эти частицы разрядились — скажи спасибо генератору, который ударил тебя током. Ты свободен как ветер, тебя просто не существует. У Космо словно гора с плеч свалилась.
— Теперь моя очередь. Кто вы такие?
— Кто мы такие? — Повторюшка театральным жестом указал на Стефана. — Это — Стефан Башкир. Коренной житель Маичи-Сити во втором поколении. Родители его были русскими. Я — Люсьен Бонн, известный так же как Повторюшка, из-за дурацкой привычки повторять слова других людей. С Моной Васкез, как я полагаю, ты уже знаком.
— Ладно, теперь мы знаем, как кого зовут. Но чем вы занимаетесь?
Повторюшка широко расставил руки.
— Мы — единственные в мире супернатуралисты, Космо.
Космо слабо усмехнулся.
— Что? Вы не любите носить одежду?
Стефан не смог сдержать улыбки.
— Не путай с натуристами, Космо. Они в наше время уже все повывелись — озоновый слой-то стал не толще целлофана. Мы называем себя супернатуралистами, потому что охотимся на сверхъестественных существ. Понимаешь? Натуральный — то же самое, что естественный, а «супер» значит «сверх».
— Только вот ко мне его слова насчет охоты не относятся, — вмешался в разговор Повторюшка. — Я — врач. Пытаюсь лечить людей, больше ничего. А стрельбу оставляю на долю Стефана. Его этому учили в полицейской академии.