Космонавты Сталина. Межпланетный прорыв Советской Империи

Первушин Антон Иванович

Мещерский родился в 1859 году в Архангельске. Проявив блестящие математические способности, он поступил в Санкт-Петербургский университет и сделал карьеру теоретика, специалиста по механике.

Иван Всеволодович Мещерский

В докладе «Один частный случай теоремы Гюльдена», прочитанном в 1893 году в Петербургском математическом обществе. Иван Всеволодович изложил результаты своих исследований по теории движения тел переменной массы. Свои выводы он опубликовал в труде «Динамика точки переменной массы» (1897).

Здесь в качестве примера он привел уравнение движения вертикально взлетающей ракеты и привязного аэростата. Позднее исследования были дополнены статьей «Уравнение движения точки переменной массы в общем случае» (1904), в которой Мещерский дал общую теорию движения точки переменной массы сначала для случая отделения (или присоединения) частиц, а затем для случая одновременного отделения и присоединения частиц.

Таков вклад Мещерского в разработку теории движения ракет. Его трудно обойти вниманием и недооценить. Однако сам Мещерский никогда не увязывал свои уравнения с космическими полетами. Возможно, он опасался, что если сделает это, то потеряет уважение со стороны коллег, – ведь обсуждение идеи космических полетов считалось занятием для чудаков. Больше того, работы Мещерского были столь специфичны и публиковались столь малыми тиражами, что даже не все специалисты знали о их существовании. В итоге, доходило до курьезов: итальянец Леви-Чивита, ничего не подозревая о Мещерском, переоткрыл его уравнения с опозданием в тридцать лет!

Поскольку Иван Всеволодович не придавал значения популяризации своих выкладок, то и заметили его вклад тоже довольно поздно. Самое ранее упоминание об уравнениях Мещерского в популярной литературе, которое мне удалось найти, относится к 1945 году.

Очевидно, теории самой по себе было недостаточно, чтобы преодолеть инерцию мышления. Требовался некий качественный скачок, объединяющий в одно трех китов процесса привлечения масс энтузиастов под знамена космической экспансии: математической теории, инженерной практики и литературной популяризации, – без этого космонавтика как отрасль не могла не только развиваться, но даже и родиться.

Этих трех китов сумел объединить Константин Эдуардович Циолковский. Более того, он попытался создать четвертого, совершенно умозрительного кита – философию космонавтики.

1.4. ВИДЕНИЯ КОНСТАНТИНА ЦИОЛКОВСКОГО

Официальная биография Циолковского хорошо известна. Более того, ее изучают в школах. Поэтому я не стану подробно расписывать ее здесь, позволив себе напомнить вам лишь основные вехи жизни калужского мыслителя.

Константин Эдуардович Циолковский родился 17 сентября (по новому стилю) 1857 года. Отец ученого – нищий польский дворянин Эдуард Игнатьевич Циолковский. Мать ученого, Мария Ивановна Юмашева, была русской с примесью татарской крови.

Его родители являли собой полную противоположность. Вот что писал о них сам Константин Эдуардович в автобиографических набросках «Черты моей жизни»: «... среди знакомых отец слыл умным человеком и оратором. Среди чиновников – красным и нетерпимым по идеальной честности(...) Вид имел мрачный. Был страшный критикан и спорщик(...) Отличался сильным и тяжелым для окружающих характером(...) Придерживался польского общества и сочувствовал фактически бунтовщикам-полякам, которые у нас в доме всегда находили приют(...) Мать – веселая, жизнерадостная, хохотунья и насмешница...» Обычно с детьми занималась мать. Именно она научила Константина читать и писать, познакомила с началами арифметики.

1860 год. Семья Циолковских переехала в Рязань. Отец, Эдуард

Игнатьевич, был определен делопроизводителем Лесного отделения Рязанской палаты государственных имуществ.

1866 год. Костя Циолковский заболел скарлатиной. В результате осложнения после болезни он потерял слух. Наступил период, который впоследствии он называл «самым грустным, самым темным временем моей жизни.» Тугоухость лишила мальчика многих детских забав и впечатлений, привычных его здоровым сверстникам.

Понятно, что этот физический недостаток оказал значительное влияние на дальнейшую жизнь и на формирование мировоззрения Константина Эдуардовича. Он обречен был оставаться одиноким нелюдимым человеком, постоянно погруженным в мир собственных мыслей и фантазий.

Позднее и сам Циолковский попытается увязать глухоту с тем интеллектуальным прорывом, который он совершил.

«Возможно, что умственные задатки у меня слабее, чем у братьев, – напишет он, – я же был моложе всех и потому поневоле должен быть слабее умственно и физически. Только крайнее напряжение сил сделало меня тем, что я есть. Глухота – ужасное несчастье, и я никому ее не желаю. Но сам теперь признаю ее великое значение в моей деятельности в связи, конечно, с другими условиями. Глухих множество. Это незначительные люди. Отчего же у меня она сослужила службу? Конечно, причин еще множество: например, наследственность, удачное сочетание родителей... гнет судьбы. Но всего предвидеть и понять невозможно...»

1868 год. Семья Циолковских переехала в Вятку. Отец семейства получил новую должность: столоначальник Лесного отделения Вятской палаты государственных имуществ.

1869 год. Эдуард Игнатьевич отдал Константина вместе с его младшим братом Игнатием в первый класс мужской Вятской гимназии.

Большими успехами будущий ученый не блистал. Предметов много, а глуховатому мальчику было трудно учиться. Кроме того, за свои шалости он неоднократно попадал в карцер. Во втором классе Циолковский остался на второй год, а в третьем и вовсе распрощался с гимназией.

1870 год. Умерла мать – Мария Ивановна Юмашева. Многие биографы Циолковского пишут здесь обычно, что «горе придавило осиротевшего мальчика» и он гораздо острее стал ощущать свою глухоту, делавшую его все более изолированным от общества. Сам Циолковский, правда, так не считал: «...горе детей не бывает глубоким и разрушительным. Через неделю я уже лазил на черемуху и качался с удовольствием на качелях.»

1871 год. Юный Костя был отчислен из гимназии. Тогда же он находит свое истинное призвание. Занимаясь самообразованием, Циолковский приобщается к техническому и научному творчеству:

"...Я делал самодвижущиеся коляски и локомотивы. Приводились они в движение спиральной пружиной. Сталь я выдергивал из кринолинов, которые покупал на толкучке. Особенно изумлялась тетка и ставила меня в пример братьям. Я также увлекался фокусами и делал столики и коробки, в которых вещи то появлялись, то исчезали.

Увидал однажды токарный станок. Стал делать собственный. Сделал и точил на нем дерево, хотя знакомые отца и говорили, что из этого ничего не выйдет, множество разного рода ветряных мельниц. Затем коляску с ветряной мельницей, которая ходила против ветра и по всякому направлению.(...) После этого последовал музыкальный инструмент с одной струной, клавиатурой и коротким смычком, быстро движущимся по струне. Он приводился в движение колесами, а колеса – педалью. Хотел даже сделать большую ветряную коляску для катанья (по образцу модели) и даже начал, но скоро бросил, поняв малосильность и непостоянство ветра."