Космонавты. Записки руководителя группы
Шрифт:
Когда пишу об этом, невольно вспоминается посещение космонавтами картинной галереи. Они ходили по залам как зачарованные. Но вот остановились у картины «Журавли». Притихли. Всматриваются. В весенней высокой лазури плывет косяк так хорошо знакомых с детства птиц. На пригорке стоит босоногий мальчуган и смотрит из-под ладони ввысь. Он как бы вслушивается в призывный клич — летящих к родным гнездовьям пернатых путников. Космонавты взволнованны. Они молчат. Каждый, видимо, встретился со своим детством, со своей мальчишеской тоской по высоте. Им всем, простым паренькам из обычных российских деревень
Зарядка скоростью
Эта специальная установка называется «бегущей дорожкой». Космонавт становится на ленту, которая начинает двигаться, уплывая все быстрее и быстрее ему под ноги. Чтобы не оказаться выброшенным, человек начинает бежать, соразмеряя свою скорость со скоростью движения дорожки. Ее скорость задается с пульта управления, за которым сидят инженер и врач. На бегущего надеты множество датчиков, которые дают возможность, сидящим у пульта наблюдать и регистрировать состояние физиологических функций бегуна. В зависимости от натренированности космонавта ему задается темп бега.
Вот на дорожку встал Георгий. Бежит он старательно и резво. Тонко жужжит трансмиссия. Шум сильнее. Убыстряется бег. Скорость растет. Четыре… пять… шесть… семь… восемь метров в секунду. Это предел для Георгия. Собственно, не только для него. Почти все его товарищи обладают такими же возможностями. Лишь один Анатолий достиг цифры «девять». Это настоящий спринтер. Правда, «дорожка» рассчитана на скорость до десяти метров в секунду. Но это, видимо, не под силу пока даже бегунам с мировыми именами, так как бег на «дорожке» — это не то же самое, что бег на неподвижной основе.
Когда Георгий сошел с дорожки, кто-то метко заметил:
— Здорово тебя скоростью зарядили!
Да, ребята заряжались скоростью в прямом и в переносном смысле. Бег, спортивные игры, батут, плавание, специальные авиационные полеты, парашютные прыжки, центрифуга, различные специальные установки и, наконец, «бегущая дорожка» — все это и впрямь аккумулировало у будущих космонавтов скорость, сноровку, ловкость.
Зимой занимались лыжами, коньками. Слабовато вначале с этим обстояло дело у южан. Но постепенно и они втянулись в зимний спорт.
Хорошо владеет коньками и особенно лыжами Космонавт Три. Тут он в своей стихии. Подружился он с лыжами на Севере, в лесах, где когда-то работал техником-лесоводом.
«Бывало, так закрутит пурга, — рассказывает он, — белого света не видно. И снег такой, что с головой можно окунуться. А идти на лесосеку надо. Вот и выручал единственный в таком случае транспорт — лыжи».
Наверное, северная стихия и наделила этого тихого, скромного парня недюжинной выносливостью.
Несколько позже в моду вошел бадминтон — этот своеобразный китайский теннис. С первого взгляда, игра не мудреная, но она, как выяснилось вскоре, может и выматывать,
Испытывалась вестибулярная устойчивость наших космонавтов на качающейся платформе. Человек становится на круглый, качающийся во все стороны стол. Для страховки от случайного падения к поясу испытуемого крепится подвешенный к потолку трос. Сидящие у пульта врач и механик создают всевозможные наклоны стола, и находящийся на нем стремится удержаться.
Экзамен этот не представил для наших летчиков больших трудностей. У космонавтов, как, впрочем, у большинства летчиков, хорошие навыки удерживать равновесие.
Более сложные воздействия были на стенде-роторе, вращающемся в трех плоскостях. Его кабина делает обороты вокруг одной оси, рама, к которой крепится кабина, — вокруг второй, а вся установка — вокруг третьей. С подобной «каруселью», космонавт может встретиться в полете при входе космического корабля в плотные слои атмосферы. Многочисленные приборы, телеэкран этого сложного стенда позволяют врачам и инженерам постоянно контролировать состояние тренируемого и рабочий режим стенда. Для таких испытаний одного хорошего здоровья мало. Надо быть всесторонне тренированным и выносливым человеком.
Космонавты проходят испытания, тренировки и на других динамических стендах и установках.
Например, центрифуга. Это сложное сооружение установлено в просторном зале. В числе экспериментаторов, проводящих работу на центрифуге, — опытные авиационные врачи, волевые и строгие — Григорий Федулович, Павел Васильевич, Ада Радгаповна.
В первый день, когда космонавты, обступив центрифугу, осматривали новую для них установку, охотники на первый «заход» не сразу определились. После некоторой паузы голос подал Иван — скромный паренек:
— Давайте я…
Сказано это было отнюдь не оптимистически.
— Пожалуйста. Прошу, — сказал врач, указывая на кресло. Без промедления бригада медиков, проводящих испытания, стала присоединять электроды: здесь очень тщательно контролируется состояние организма.
Удивительный человек, этот с виду ничем не приметный Ваня. Перед всяким новым делом он будто бы несколько нерешителен, но как только новое, пусть очень трудное дело началось — тотчас же человек преображается. Видимо, сказывается летная привычка: сосредоточить себя всего на деле, когда оказываешься в реальной обстановке полета.
Первую нагрузку Иван выдержал легко. Решили увеличить. Тоже неплохо.
— Еще прибавить? — спрашивает врач.
— Пожалуйста, — без колебания соглашается тот.
Третья нагрузка особенно тяжелая. Не шелохнуться.
Шутка сказать: человек весил семьдесят килограммов, а теперь, при нагрузке, семьсот! А бывает и больше. Кровь тяжелеет. Все тело, кажется, наливается свинцом, и мир будто бы погружается на дно океана.
Кресло останавливается. Но космонавт не покидает сразу сиденья: надо отдохнуть, обождать, пока спадет физическое и нервное напряжение. Врачи тем временем уточняют, как идет процесс успокоения.