Космопорт
Шрифт:
— Вить, ты что, с ума сошёл? — голосок Алисы подрагивает.
— Ты ж на неделю обещал! — Басима приходит в себя.
— Кончилась неделя… — ухожу в комнату, Алису не дождёшься, сам соберусь.
Дожидаться не пришлось, заходит и подпирает плотно закрытую дверь. Лицо темнее тучи, даже глядеть на неё тяжело.
— Что случилось-то, Вить?
— Погоди, щас упакуюсь, расскажу. Что, я вам каждой отдельно буду объяснять?
Объяснить надо, нечужие же. Это кого-то можно тупо послать, сопроводив пинком или зуботычиной. Со своими так нельзя.
Сталкивался с подобным много раз, так что рефлекс,
Исходить надо из того, что муж и отец — глава семьи и слово его непререкаемо. Авторитет руководителя, отца, учителя должен стоять непосредственно рядом с божественным. Так сказать, глас отца/учителя/командира — глас божий. В принципе, неподчинение допустимо в особых случаях. Например, в случае ошибочного приказа, который физически выполнить невозможно. Но и тогда неисполнение родительской воли пусть по объективным причинам должно вызывать чувство внутреннего дискомфорта.
— Я утром что сказал? — сижу уже в гостиной, самые важные разговоры нужно вести здесь, а не на кухне. — Дети — на зарядку, умываться, потом за стол. Так?
Басима глядит скептически, Алиска смотрит в сторону, дети тихо жмутся к ней на диванчике.
— А ты, бабушка, что сделала? Мимоходом отменила мой приказ и даже Мишке со мной не позволила уйти.
— Ой, ну и что? Подумаешь, цаца какой великий… — Басима небрежно отмахивается.
— Заметь, бабушка, ты это при детях говоришь, — стараюсь быть спокойным, но голос наполнен арктической стужей. — Я тебе сейчас объясню. Ты только что сказала детям, что их отец — невеликая цаца. Утром отменила мои слова.
От моего голоса воздух в комнате промораживается так, что все ёжатся.
— Я тебе объясню, дорогая бабушка, что ты сделала. Ты взяла мой отцовский авторитет и вытерла об него ноги. На глазах у детей. Теперь я им не отец, а дальний родственник. Добрый двоюродный дядюшка, с которым можно пообщаться, поиграть, но слушать которого необязательно.
Слова окончательно превращаются в колючие ледяные глыбы. Детки таращат испуганные глазёнки.
— Я командую сотнями людей, мне скоро федеральные министры кланяться начнут, а в этом доме на меня все хрен кладут. Даже те, у кого его нет.
— Это мой дом, — поджимает губы бабушка, — и я в нём хозяйка.
— Ну и хозяйничай себе на здоровье. Я разве против? Алиса, собирай детей, я вас на Байконур отвезу. Как раз детский садик надо организовывать, там и будешь работать.
— Что… — Басима хватается за сердце.
Нечасто можно видеть, как быстро обычное живое лицо делается алебастровым. Сужаю глаза. Э, нет! Ей, конечно, становится нехорошо, но на сердце она никогда не жаловалась. Есть, есть доля притворства. Встаю.
— Всё. Решайте сами. Я уезжаю и больше сюда ни ногой. Для детей будет лучше, если их папа будет где-то в небе сиять, как далёкая звезда. Воспитывать их вживую не смогу, вы только что меня отцовского авторитета лишили. А это главный инструмент воспитания — хоть учителя, хоть родителей. Это теперь не мои дети, а ваши. Мамкины, бабушкины. С дочкой ещё,
Хватаю полупустой рюкзак и саквояж. Алиса вскакивает и встаёт в дверях. Невеликое препятствие. Отволакиваю её свободной рукой и почти швыряю на диванчик. Шипит от боли, дети начинают хныкать.
Настолько торопливо выскакиваю из дома, что переобуваюсь во дворе. Иду не на выход из села, а к конюшням. Парни отвезут до райцентра, а там разберёмся. Не оглядываюсь. Карету попросил пустить в объезд дома.
21 июня, вторник, время 13:05.
МГУ, ВШУИ, кабинет представительства Агентства.
Пришлось унизить Людочку, согнать с насиженного места, бывшего моего. Хотя она почему-то не унизилась, хлопочет вокруг радушной хозяйкой. Но телефон сдвигаю на край стола, отвечать всё равно ей.
Первым делом открыл в сейфе ящичек под кодовым замком, сверяю кое-какие данные с хранящимися в памяти. И снова под замок. Некоторые бумаги всегда надо держать в заточении.
Теперь требуется сделать целую серию звонков.
— Дмитрий Родионович? Здравствуйте. Это Колчин. — Гамов, старший советник МИДа.
…
— Олег Вячеславович, приветствую… — Генерал-полковник Скоробогатов, замминистра обороны.
…
— Алексей Андреевич, здравствуйте… — Хованский, генеральный директор «ВТБ Капитал».
…
— Олег Владиславович… — Ганин, первый заместитель Председателя Правления Сбербанка.
…
Дёргаю за все ниточки, которые только могу. Припекло.
— Людочка, я ухожу, а вам надо сделать вот что. Ещё провентилирую этот вопрос, но на сайте надо выстроить ещё страничку. «Запуски». С вкладкой на главной странице. Самая главная функция — объявление предстоящих стартов наших ракет. Скажем, за пять дней. Обвязать нужно списком проведённых запусков с данными по результативности и с видеороликами по каждому старту.
После уточняющих разъяснений убегаю. Осознаю одну вещь: требуется свой человек в Москве, который поддерживал бы все связи в рабочем состоянии. Одного дяди Фёдора мало, да он ещё на Байконуре частый гость.
Иду в гостиницу. Как раз там меня дядя Фёдор и ждёт. Ещё на вокзале нырнул в интернет, воспользовавшись бесплатным вайфаем. Между прочим, огромный плюс нашей стране, проявление заботы о населении, которую почему-то многие не ценят.
Новость меня напрягла страшно. Настолько, что окончательно перестал жалеть о ссоре с самыми близкими людьми.
'Президент США Джей ди Вэнс заявил в процессе предвыборной кампании, что России следует забыть о своих космических амбициях. Его конкурент, Уильям Барнс, согласился, что бывает совсем нечасто, и добавил от себя:
— Россия исторически первая космическая держава, но это время ушло давно и безвозвратно…'
Если кто не понял — подозреваю, таких много, если не все, — то это объявление войны. Наверное, не моей стране, но моему Агентству точно. Хотя и за всю страну не уверен. Космонавтика — стратегическая отрасль № 1. Первые лица до сих пор мощного и влиятельного государства такими словами зря разбрасываться не будут. Тем более увенчивающие попытку диверсии, частично удавшейся.