Космос-хаос. Уничтоженное пастбище
Шрифт:
Шуйц оставил охотничью камеру на штативе и поднялся. В растянутых кустарниках плавно пробежало гуранское существо: почти одомашненная корова, которая потерялась в чаще, но с вытянутой шеей и приплюснутыми боками. Она прыгала по листьям. Шуйц осторожно проводил глаза к движению жителя этих хвой. В его дневнике биолога существо было записано как «зуфилья», частое явление в местном сосновом лесу. Однако, те белые глазницы, та гуманоидная голова… Шуйц окончательно запнулся на размышлениях.
– Друг, на фотографии чья-то голова… Камера засняла… – сказал Шуйц и обернулся. Сосновый лес пустел с новым вибрирующем
– Друг? Где ты?
Шорох. Шуйц вновь включил фонарик, через линзу прошли пылинки света и погасли.
– Друг? Не держи обиды!
«Это было обоюдное решение нас четверых!» – промелькнуло в мыслях.
Повторился шорох. Заснули птицы в один миг. Товарищ Умбарта посмотрел влево, вправо – по всем сторонам, – крикнул и остановился. Боковым зрением увидел высокий куст, в его красно-зеленых оттенках выделилось резкое дребезжание.
– Друг! Я повторяю! Тупая шутка!
– З-з-з… Гх-гх-гх…
Шуйц слегка попятился назад.
– Кто там? – тихим, почти пустым голосом, спросил Шуйц.
Из кустов показались ноги. Тощие, как и у Умбарта, конечности в зауженных красных брюках мелькнули за папоротником. В заросли понеслись они. Шуйц в бегу стиснул кнопку фонарика: свет, хоть черта убей, не лез через линзу. Так, мимолетно выбрасывал искру. Шуйц кинул фонарь и разогнался. Человек сбивал пролесок, проклинал себя за авантюру. Застрял посреди Уничтоженного пастбища – так называли в горнагорском СМИ планету Гуран. Во мраке бежал он; догонял ни то друга, ни то существо, похожее на ноги человека.
– Ты… где?.. – Шуйц припал к согнутым в коленях ногам и затянул в легкие, словно длинный канат, холодный воздух.
Остановился, нагнулся, еле устоял на ногах у ели. Он перевел дыхание и усмотрел позади одну единственную точку камеры, установленные палатки, догорающий костер. Так далеко Шуйц один еще не забегал. Исследователь посреди Уничтоженного пастбища, посреди морозного ужаса.
Пролетел вой, будто издали надвигалась вражеская орда. Как войско мстительное! Шуйц попытался побежать дальше, откинувшись от пня, но за его голову грубо схватилась чья-то широкая рука. Ноги исследователя внезапно повисли над землей.
Часть I НОВЫЙ МИР
Глава I
МЕСТНАЯ ГРУППА ГАЛАКТИК, ГАЛАКТИКА ТРЕУГОЛЬНИКА, БЛИЖЕ К АТМОСФЕРЕ ПЛАНЕТЫ ГУРАН
Министр обороны подлетел к закрытой двери уборной и ударил кулаком по газоразрядной удлиненной лампе в руке. Генерал впервые пребывал в космическом корабле – впервые покидал пределы своей родной планеты. Политическая миссия точно выбросила его с атмосферы республики, и на небольшом звездном судне вместе с двумя пилотами он полетел к холодному Гурану. Старый организм просил о пощаде после двухнедельного пути, но министр преодолел скорость и перегрузки и почти приблизился к пункту назначения. Несколько звездных систем и тревожащий контроль от соседних государств осточертел уже в край.
Он ударил лампой по двери, но так и не зажег длинный «ночник». Каждый день – новое испытание, и только благодаря пилотам министр обороны спасался от очевидных глупостей. Он еще один раздражающий раз зажал кнопку над стальной шляпкой переносной
Министр взялся за перекладину. Из руки чуть не вылетела лампа. Ее министр прижал боком, но неожиданный шутливый толчок разъединил старика и освещение, которое направилось показывать механическую облицовку космического корабля.
Невесомость в сонный автономный час игралась с генералом, словно непослушное дитя…
***
Звездолет приближался к атмосфере планеты Гуран. Рулевой космического корабля «ястреб-А3-доп» через главный укрепленный экран просматривал путь, а его помощник – через второй, немного меньший за центральный. Министр обороны республики Горнагор – приземистый, но стойкий мужчина по имени Ханар Нагда, – смотрел на них издалека, в гостевом сиденье. Он затянул ремни на своем кресле, перечитал статьи за последний общепринятый месяц: о всемогущих свойствах галактического критта-вещества, про открытые связи с ним, от политики и до социальных проблем. Бросил газету в специальную сумку за спинкой и поглядел на работу средненькой рубки-салона звездолета. Каждый набор кнопок и прибор, каждый тумблер и лампочка пропитывались работой.
Ионные двигатели разогнали звездолет – и Ханар едва не вылетел из высокого кресла, невзирая на крепко затянутые ремни. Министр обороны был никудышным пилотом, боязливым космонавтом, но умелым воином, знатоком оружия. И жизненный поворот растерял старика, бросил в звездолет сжимать пространство с пилотами. Серебристые стены корабля сдерживали в рубке упругую невесомость, резкий неприятный воздух проводил лезвием
по носу,
шум двигателей вызывал рвотные позывы. Симметричные углы рубки неприятно напрягали Нагду, лазурный оттенок морщил глаза министра. Вот-вот, Ханар не переносил межзвездные перелеты: он помнил, как
с трудом пережил путь на экстраварповой скорости, как пережил потерю сознания, а рвота после перенесенного давления летела в невесомости рубки-салона до наступления санитарного времени. Ханар был крут на своей родной планете, в республике Горнагор, а тут президент послал его на иную планету, в далекий и ранее изолированный мир Треугольника. На уничтоженную цивилизацию, которую государство открыло недавно и решило воспользоваться несчастьем. И то, через гремучий ненавистный космос. Как же было тяжело! И не просто на планету, а на уничтоженный ядерной войной мир.
Нагда снял очки и положил их в пакетик рядом с сумкой за спинкой. Министр обороны закрыл глаза. Одни возмущения и бранные слова пилотов сбивали все мысли о наилучшем. Предстоял длинный и опасный путь.
– Сколько до планеты? – спросил министр с закрытыми глазами. Его голос завибрировал в воздухе рубки.
– Около минуты, – ответил помощник главного пилота.
Первый пилот, или же рулевой, втянутый в низкое кресло, глянул на систему управления.
– Нет, министр Ханар. И нет, Роберт, – посмотрел рулевой на помощника. – Около пяти минут. Мы не расходуем критт-топливо впустую.