Космос на троих
Шрифт:
– Явите истинные лица, - попросил он.
Мы поколебались, но сбросили маскировку. Смотритель тепло улыбнулся.
– Надо идти. Скоро начнётся. Понаблюдайте издалека. Испускание - это красиво и умиротворяюще.
Уходя, он спросил у меня:
– Как твоё имя?
– Валерия...
– Ориату запомнит, - пообещал смотритель, - и пронесёт сквозь вселенную...
При чём тут я? Риго его вылечил!
–
– сдала я капитана вслед ориатонцу, и заработала тычок. Хорошо, что не шипами.
Смотритель даже не обернулся...
– Именами не разбрасываются, - зашипел Риго и подтолкнул меня.
– Вперёд, на крышу. Угроза миновала, так хоть зрелищем насладимся.
– А что такое скворы?
– спохватилась я.
– Наверное, это чешуйки... Так вот, на площади его даже ещё не хватились. Он всегда задерживался. Нашли бы позже, мёртвым, и тогда... Ничто бы не спасло эту планету. Смотритель не успел подготовить преемника и...
– Риго!.. Мы не знаем, чем это для всех обернётся.
– Зато, мы живы.
– Надолго ли...
А после мы вновь сидели на крыше вместе с птицами и фланоциклом. И любовались удивительным таинством... Испускания.
То, что творилось на площади, казалось немыслимым, невозможным и неестественным, но это происходило...
Ориатонцы сняли колпаки. И в назначенный час по знаку четырёх смотрителей, скворы-чешуйки отворились, и оттуда полетели корпускулы. Взрослые с благоговением подхватывали их, дети, смеясь, ловили. Некоторые совали ядрышки в рот, другие прятали в мешочки и радостно восклицали... Вокруг людей засияли ореолы. Они будто купались в радужном свете...
Корпускулы устремились к небу, и с насиженных мест сорвались птицы. Им не мешали. Лишь особо настырных, лезущих в толпу, отгоняли мужчины с шестами... Вскоре птицы улетели, и ни одно ядрышко не упало, всё подобрали.
А к вечеру скворы раскрыли смотрители. Часть корпускул поймали ориатонцы, ликуя и светясь от счастья. Но большинство унеслись в небо и пропали.
– К хранителям, - заметил Риго.
– А дмерхи этого не знали.
– Или знали, - задумчиво произнесла я.
– Да скрывали.
И нащупала в кармане орешки.
Что же они такое?
Так мы и дождались темноты, когда пурпурно-золотой диск полностью утонул в горизонте. Хранители
Небо ослепила белая вспышка. Разлилась свечением на Ориатон и... Мир продолжил своё существование... А, главное, мы выжили. Когда последние отсветы гамма-всплеска исчезали с меркнущего неба...
– Попрыгунчик!
– испугалась я.
– Он как?
– С ним всё в порядке, - подтвердил Риго.
– Барьер действует в пределах системы Ориату. Пора возвращаться...
– А, знаешь, - мечтательно улыбнулась я, - мне здесь нравится...
Ночной купол сверкал над нами... Яркими штрихами туманностей, вереницами звёзд, росчерками метеоров и комет... Неистовая первозданная вселенная дышала над нами и вокруг нас. Это стоило увидеть и жить дальше! И люди внизу радостно кричали...
– Поехали уже!
– окликнул меня Риго.
– Мечтательница... Надо ещё ЗОПО установить. Теперь я обязательно заправлю резервный двигатель. На всякий случай.
С лёгким сожалением забралась я под хвост фланоцикла... В глубине души радуясь, что мы спасли этот мир. Но кто ж знал, каким местом вылезет нам это деяние, и что, возможно, изменится во вселенной.
Глава 16. Неведомые последствия
На Попрыгунчик мы прибыли только к обеду следующего дня. А я так и не разгадала загадку какофонии запахов на Ориатоне. Но с удивлением обнаружила, что благоухали вовсе не растения.
Зато основной двигатель восстановился. И Риген его запустил, а резервник заправил лишь "на крайний случай".
– Лететь на импульсной, в реальном пространстве, здесь опасно, - заявил капитан.
– Эта вселенная слишком плотная. Непросто рассчитать курс. Того и гляди врежемся в звезду, попадём в струю пульсара, или нас поймает чей-нибудь протуберанец.
Я не стала напоминать ему, что прежде это был единственный способ бегства отсюда. Интересно, как бы он тогда выкрутился... И ещё, меня терзала мысль о возможных последствиях. Я честно призналась Риго, что боюсь.
– Всё уже случилось, - он пожал плечами.
– Не переделаешь.
– А что будет, - я тщательно осмотрела свои ладони, - когда нас перебросит в прошлое или будущее? Мы исчезнем?