Космос обетованный
Шрифт:
А что бы сказал Рейн Стилл, узнав о таких мыслях? Изобразил бы моего папашу, предложив обратиться к психиатру? А может… понял бы? Неужели человек, который создал такие прекрасные труды по ксенобиологии, не увидел красоты, таящейся в бесконечном разнообразии рас Вселенной?
Мы провели в гипертоннеле целых семь часов. Всё это время я дремал, закрывшись в каюте. Иногда просыпался, чувствовал, как вокруг всё плывёт, и снова проваливался в сон. Проснувшись в очередной раз, я понял, что чувствую себя хорошо – значит, корабль уже вышел из гипера.
По случаю
Харрис О'Харрис – двухметровый рыжий второй пилот, душа компании и балагур, был настолько стереотипным ирландцем, что Ульрих Шеффер шутил:
– Вероятно, он пронёс на корабль лепреконов!
Ульрих и Ричард Трейси были инженерами по терраформированию. Они дружили с детства и представляли весьма любопытный тандем: Ульрих – среднего роста, плотного телосложения и темноволосый, а Ричард – высокий худощавый блондин. Я неплохо общался с обоими, но с Ульрихом было проще, Ричард же три года прослужил в армии и очень гордился милитаристским периодом своей жизни. Я держал мнение при себе, но обсуждать эту тему не любил.
Виктор Семёнов, невысокий и коренастый, неразговорчивый, уже далеко не молодой, но очень добрый и отзывчивый, был корабельным инженером вместе с Максимилианом Бошаном. Максимилиан выглядел так, будто в прошлом работал моделью – белокурые кудрявые волосы, серо-голубые пронзительные глаза, широкие плечи, высокий рост. Он оказался самым закрытым из нас, я почти ничего о нём не знал.
Юна Кан, наш химик, была кореянкой с идеальным, словно кукольным лицом, несмотря на то, что ей исполнилось почти сорок. Она не скрывала, что это работа пластического хирурга, даже гордилась своей внешностью, как гордятся дорогой шмоткой. Что ж, это не моё дело.
И, наконец, наш врач – Наталия Бочанова. Очень приятная юная девушка. Невысокая, пухленькая, круглолицая и очень-очень улыбчивая. Никогда не видел её в дурном настроении.
– Ты опоздал, Мартин, оповещение о собрании прозвучало полчаса назад, – тихо сказал подошедший ко мне Рейн Стилл.
Вот ведь! Я даже не слышал оповещения! Стыдно было проспать в первый же день экспедиции.
– Мартин, как ты себя чувствуешь? – заметила меня Наталия. – Плохо перенёс гипер? Я думала к тебе зайти.
– Уже лучше, – улыбнулся я ей.
Капитан Вульф тем временем включил проектор с картой звёздной системы.
– Как вы знаете, данная система не заселена летающими в космос расами, была плохо изучена и являлась просто точкой, соединяющей два не очень-то востребованных гипертоннеля. Но, возможно, мы сможем изменить
Ну да, ну да, началось… А чего, собственно, я хотел: в исследовательскую миссию инженеров по терраформированию не берут. Так и знал, что этим кончится, но надеялся, что мы хотя бы первое время сможем заняться исследованиями, а не ограничиться оценкой пригодности планет для будущей колонии.
– Но, прежде чем подыскивать новый дом для наших сограждан, мы изучим планеты и опишем их, – добавил Рейн.
На душе потеплело – значит, всё же изучим.
– Сейчас Максимилиан и Виктор запустят беспилотные зонды, и мы будем ждать данные, – продолжил Корнелиус. – После чего мистер Ри обработает информацию.
– Мы выберем планету для высадки по результатам этой работы, – уточнил Рейн и внимательно посмотрел на меня.
В его глазах не читалось неприязни, он доверял мне и ждал хорошо выполненной работы. Каким бы ханжой шеф ни был, руководить он умел.
Первая информация пришла с зондов через неделю, и я сразу загрузил их в компьютер и немного напрягся в ожидании чуда. Вдруг мы чего-то не знаем об этой звёздной системе, и меня ждёт знакомство со сверхрасой из моих фантазий?
Но нет. Конечно, нельзя назвать это разочарованием: на третьей и четвёртой от светила планетах с вероятностью 0,93 и 0,95 соответственно имелась углеродная форма жизни, это невероятная удача – целых две населённых планеты. Однако, в глубине души я ждал от своей первой экспедиции немедленного контакта с новой развитой расой. Слишком наивно…
Звёздная система, судя по снимкам, оказалась красивой. Планеты и звезда имели лишь скучные порядковые номера: названия появятся позже, когда их заселят, но про себя я звал звезду Астра. Жёлтая, спектрального класса G1, очень похожая на Солнце внешне, она была немного холоднее, но более «щедрая» на протуберанцы. Первая от неё планета – небольшой газовый шар, зелёный с тёмно-жёлтыми прожилками-ураганами. Я назвал его Яшмой, как полудрагоценный камень с Земли. Хорошо смотрится из космоса, но совершенно лишена органической или силикатной жизни.
Вторая – маленький по космическим меркам кусок камня с тремя крошками-спутниками, больше похожими на заблудившиеся астероиды. Не пригодна для терраформирования из-за температуры. Жизни на этом небесном теле обнаружено не было. Я называл планету просто Красной.
Третья – земного типа. Подходящая для терраформирования, хотя в первозданном виде малопригодна для жизни людей: в атмосфере содержится много опасных для человеческого организма газов. Следов существования животных на поверхности не обнаружено, однако растительный мир блистал разнообразием. Из-за того, что планета находилась очень далеко от звезды и света не хватало, гигантские растения приобрели чёрный цвет. Как же хотелось высадиться и посмотреть на всю эту красоту! Планетка была маленькой, в полтора раза меньше Земли. Я назвал её Чернышом – такой она казалась уютной и милой.