Космос

Саган Карл

Ни один другой вид на Земле не занимается наукой. Таким образом, это чисто человеческое изобретение, возникшее в коре головного мозга благодаря естественному отбору по одной простой причине: оно работает. Оно не всегда безупречно. Его можно использовать не по назначению. Это всего лишь инструмент. Но это,

478

безусловно, лучший инструмент, которым мы владеем, — самокорректирующийся, непрерывно находящийся в движении, универсальный. Он подчиняется двум правилам. Первое: не существует священных истин; все предположения должны поверяться критикой; ссылки на авторитеты не имеют силы. Второе: несовместимое с фактами надлежит отбросить или пересмотреть. Мы должны понять Космос таким, каков он есть, а не каким нам хотелось бы его видеть. Очевидное иногда ложно; неожиданное порой истинно. В достаточно

обширной среде у людей всегда находятся общие цели. А изучение Космоса дает нам самую широкую из возможных сред. Современная глобальная культура в своем роде бесцеремонный новичок. Она вышла на планетарную сцену после четырех с половиной миллиардов лет иных процессов и, осмотревшись вокруг за несколько тысячелетий, заявляет претензии на владение вечными истинами. Однако в мире, который изменяется так быстро, как наш, это прямой путь к катастрофе. Ни одна нация, ни одна религия, ни одна экономическая система, ни один мудрец не владеет всеми знаниями, необходимыми для нашего выживания. Должно существовать множество социальных систем, причем работающих лучше, чем любая из нынешних. И в рамках научной традиции наша задача состоит в том, чтобы их найти.

Лишь однажды наша история обещала явить блестящую научную цивилизацию. Цитаделью ионийского пробуждения была Александрийская библиотека, где 2000 лет назад лучшие умы античности заложили фундамент систематического изучения математики, физики, биологии, астрономии, литературы, географии и медицины. Мы до сих пор продолжаем строить на этом фундаменте. Библиотеку создали и содержали Птоле-

479

меи, греческие цари, унаследовавшие египетскую часть империи Александра Македонского. Начиная с момента своего основания в III веке до нашей эры и заканчивая разрушением семь столетий спустя она была мозгом и сердцем древнего мира.

Александрия являлась всепланетной столицей книгоиздания. Конечно, в то время не было печатных станков. Книги стоили дорого, каждую копию переписывали от руки. Библиотека была хранилищем самых точных в мире списков. Искусство критического редактирования было изобретено здесь. Текст Ветхого Завета дошел до нас главным образом в греческих переводах, выполненных в Александрийской библиотеке. Значительную часть своего огромного богатства Птолемеи тратили на приобретение всех греческих книг, а также сочинений из Африки, Персии, Индии, Израиля и других районов мира. Птолемей III Эвергет захотел позаимствовать в Афинах оригиналы, то есть официальные государственные копии, великих древних трагедий Софокла, Эсхила и Еврипида. Для афинян это было своего рода культурное наследие — примерно такое же, как оригинальные рукописные копии и первые издания Шекспира — для Англии. Они опасались даже на короткое время выпускать из рук драгоценные манускрипты. Только после того как Птолемей гарантировал их возврат, внеся неслыханный денежный залог, они согласились одолжить рукописи. Однако Птолемей ценил эти свитки гораздо выше золота и серебра. Он с радостью пожертвовал залогом и поместил оригиналы в Библиотеку. Оскорбленные афиняне вынуждены были довольствоваться копиями, которые Птолемей с извинениями презентовал им. Очень редко государство столь ревностно поддерживает погоню за знаниями.

Птолемеи не только собирали уже добытое знание, они поощряли и финансировали научные изыскания и

480

тем самым создавали новое знание. Результаты были поразительными. Эратосфен точно вычислил размер Земли, составил ее карту и доказывал, что в Индию можно попасть, если плыть на запад от Испании. Гиппарх предугадал, что звезды рождаются, веками медленно перемещаются и в конце концов погибают; он первым составил каталог положений звезд и звездных величин, с тем чтобы обнаружить такие изменения. Евклид написал учебник геометрии, по которому люди учились двадцать три столетия, книгу, которая способствовала пробуждению интереса к науке у Кеплера, Ньютона и Эйнштейна. Были и многие другие, о ком мы уже упоминали.

Александрия являла собой величайший из городов, когда-либо виденных западным миром. Люди всех наций приезжали сюда жить, торговать, учиться. Всякий день в ее гаванях толпились купцы, ученые, путешественники. Это был город, где греки, египтяне, арабы, ассирийцы, евреи, персы, нубийцы, финикийцы, италики, галлы, иберы обменивались

товарами и идеями. Пожалуй, именно здесь слово космополит* обретало истинный смысл: гражданин, но не страны, а всего Космоса. Быть гражданином Космоса...

Здесь, несомненно, таились семена современного мира. Что помешало им пустить корни и пышно расцвести? Почему вместо этого Запад на тысячу лет впал во тьму и оцепенение, пока Колумб, Коперник и их современники вновь не открыли сделанное в Александрии? Я не могу дать простого ответа. Но знаю следующее: нет свидетельств того, чтобы за всю историю Библиотеки какой-нибудь из ее блестящих ученых всерьез исследовал политические, экономические и религиозные уста-

* Слово «космополит» впервые ввел древнегреческий философ Диоген (ок. 400—ок. 325 до н. э.). — Авт.

481

новления своего общества. Постоянство звезд было поставлено под вопрос, справедливость рабства — нет. Наука и учение в целом оставались достоянием привилегированного меньшинства. Обширное население города не имело даже смутного представления о великих открытиях, совершаемых в Библиотеке. Открытия не объяснялись и не популяризировались. Исследования приносили людям мало пользы. Изобретения в области механики и паровой техники применялись в основном для совершенствования оружия, поддержания суеверий и увеселения царей. Ученые никогда не задумывались о том, что машины способны освободить людей от рабского труда*. Великие интеллектуальные достижения древности имели немного прямых практических приложений. Наука никогда не захватывала воображение большого числа людей. Косность, пессимизм и самая унизительная капитуляция перед мистицизмом не встречали никакого противодействия. Когда в конце концов толпа пришла, чтобы сжечь библиотеку, некому было остановить ее.

Последним ученым, работавшим в Библиотеке, была Гипатия. Математик, астроном, физик, глава неоплатонической школы в философии — круг ее работ невероятно широк для одного человека в любом столетии. Она родилась в Александрии в 370 году. В это время, когда у женщин почти не было права выбора и с ними часто обращались как с собственностью, Гипатия свободно и вызывающе вторгалась в традиционно мужские области. По всем дошедшим до нас сообщениям она была очень

* За исключением одного только Архимеда, который во время пребывания в Александрийской библиотеке изобрел водяной винт, используемый в Египте по сей день для орошения возделываемых полей. Но даже он ставил подобные механические приспособления ниже достоинства науки. — Авт.

482

красива. У нее была масса поклонников, но она отвергала все предложения о замужестве. Во времена Гипатии Александрия, подпавшая тогда под власть Рима, жила в смертельном напряжении. Рабство истощило жизненные соки классической цивилизации. Растущая христианская церковь крепила свое могущество и пыталась истребить языческую культуру, ее влияние. Гипатия находилась в самом эпицентре столкновения этих могучих социальных сил. Архиепископ Александрии Кирилл презирал ее за тесную дружбу с римским наместником и за то, что она являла собой символ знания и науки, которые церковь в ранний период в основном отождествляла с язычеством. Постоянно преследуемая опасностью, она продолжала учить и распространять знания, пока в 415 году на пути в Библиотеку ее не растерзала фанатичная толпа прихожан Кирилла. Они стащили Гипатию с колесницы, сорвали одежду и, вооружившись морскими раковинами, содрали с нее кожу и мясо до самых костей. Останки Гипатии были сожжены, работы уничтожены, а имя забыто. Кирилла причислили к лику святых.

Слава Александрийской библиотеки стала забываться. Последние ее остатки были уничтожены вскоре после смерти Гипатии. Целая цивилизация словно бы подвергла саму себя операции на мозге, и большая часть ее памяти, открытий, идей и страстей оказалась безвозвратно утраченной. Понесенные потери неисчислимы. В некоторых случаях нам известны лишь дразнящие заголовки уничтоженных книг. Но чаще мы не знаем ни названий, ни авторов. Нам известно, что из 123 пьес Софокла, имевшихся в Библиотеке, сохранились только семь. «Эдип-царь» — одна из этих семи. Сходные цифры относятся и к работам Эсхила и Еврипида. Чтобы понять, как это мало, представьте себе, что из всех работ