Коснись горизонта
Шрифт:
— Одному Богу известно, как я хочу тебя сейчас. Но еще не пришло время, Цветок Пустыни. Я хочу, чтобы мы вспоминали эти мгновения всю жизнь. Помнишь, я рассказывал тебе о традициях. Очень важно, чтобы это произошло на рассвете.
Он осторожно снял с нее майку и отбросил в сторону, не отрывая горящего взгляда от ее груди.
— Мои тюльпанчики, я заставлю их расцвести, любовь моя.
Не спеша он стал снимать с нее легкие сандалии, потом джинсы вместе с трусиками.
Затем опустился на пол и стал рассматривать ее с таким восхищением, что казалось, огонь
— Прекрасная, сильная и готовая к любви.
Дэвид наклонился вперед и прижался головой к ее животу. От его слегка колючей щеки по ее коже пробежали мурашки.
— Ты очень чувственная и соблазнительная.
— Я не знаю…
— А я знаю, — с уверенностью перебил он ее. — Хочешь, я докажу тебе это?
Он прижался к ней, слегка покусывая ее нежный живот, целуя и лаская осторожно языком.
— Забудь про все, что тебя гнетет, расслабься и отвечай на мои ласки. — Он легко пробежал пальцами по ее животу. — Ты дрожишь? Я чувствую это под своими пальцами. Ты такая нежная и томная. — Он гладил ее все сильнее и сильнее, пока легкий стон не вырвался у нее из груди.
— Чувственна и восхитительно сексуальна, — прошептал он.
Наконец он притянул ее к себе и прижался губами к ее губам с такой страстью, что ей показалось, что она теряет сознание. Он легко опустил ее на спину на шелковое покрывало и лег на нее. Даже через одежду она ощутила жар его тела.
— Ты все еще одет, — прошептала она, едва его губы оторвались от ее, чтобы покрыть поцелуями ее тело.
— Да. — Он поднял голову и хитро прищурился, встретившись с ней глазами. — А ты совершенно раздета. Ты чувствуешь что-нибудь особенное?
— Что? — смущенно переспросила она. — Свою уязвимость, наверное.
— Больше ничего? — мягко спросил Дэвид. И он прижался грудью к ее груди.
Шероховатая ткань рубашки слегка щекотала ее голую грудь, и это, неожиданно для нее, возбуждало.
— Может быть, еще что-нибудь, любовь моя?
Да, было и еще кое-что. Беззащитность ее собственной наготы, превосходство его все еще одетого тела — все это усиливало эротическое возбуждение, пронизывавшее ее. Вскрикнув, она спрятала голову у него на плече, чувствуя, как ее спина изгибается ему навстречу.
— Я ждал этого, — сказал он охрипшим голосом. — Но мы не будем торопиться. — Его губы дотронулись до ее соска, и он вдохнул в себя горячий, свежий запах ее тела.
— Теперь я попробую твой мед, Билли.
Он сжал руками ее грудь.
— Разреши мне поласкать твою прелестную грудь. — Прикосновение его губ вначале было очень нежным, но затем становилось все более сильным, в то время как его пальцы сжимали ее грудь. В сладком бессилии она откинула голову на шелковую простыню.
— Ты чувствуешь биение ритма жизни, Билли? — Его горячий шепот еще сильнее разжигал в ней желание.
Внезапно его колено оказалось между ее ногами. От этого прикосновения у нее перехватило дыхание. Грубая ткань его джинсов царапала ее кожу, но она не обращала на это внимания.
«Биение жизни, — как в тумане думала Билли, биение ее трепещущего сердца, его губы на
Наконец Дэвид поднял голову, и она увидела его разгоряченное, возбужденное лицо. Он тяжело дышал.
— Я чувствую, что не могу больше ждать. Наше время настало.
Он приподнялся, не отрывая от нее горящих любовью глаз. Его руки дрожали, когда он начал расстегивать свою черную рубашку.
— Через минуту я буду таким же уязвимым, как и ты. — Он смущенно улыбнулся. — Удастся ли мне наконец справиться с этими пуговицами?! — Он вытащил рубашку из брюк и снял ее, его бронзовые плечи будто светились в лунных бликах.
Он быстро скинул оставшуюся одежду и лег на софу рядом с ней.
— Иди ко мне, любовь моя, я хочу показать тебе, как хорошо нам будет вместе. — Он притянул Билли к себе и прижал к своей груди так крепко, что ей показалось, что она стала его частью. Его гладкое, теплое тело, мягкие волосы на груди и твердые мускулы — все это возбуждало ее. Не осознавая того, что она делает, Билли еще теснее прижалась к нему и услышала его низкий смеющийся голос:
— Не торопись, поверь, что скоро ты получишь все, что хочешь.
Он перевернул ее на спину, затем, приподнявшись, посмотрел на нее долгим изучающим взглядом своих темно-голубых глаз и сказал:
— Господи, ты ждешь меня и вся горишь от желания.
Он обхватил ее бедра, и через мгновение она почувствовала приятную тяжесть его тела, когда он вошел в нее, заполнив ее собой. Лицо его было сосредоточенно, а грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Его движения были размеренны, как морские волны, лицо сосредоточенно, а грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Его пальцы нежно ласкали ее, и от их прикосновений по всему ее телу разливался жаркий огонь.
— Дэвид, — сказала она, ее глаза возбужденно блестели, — я никогда…
— Я знаю, — мягко перебил он ее. — Я все знаю про тебя, любовь моя, ты в моем сердце навсегда.
Он внимательно посмотрел на нее:
— Я причинил тебе боль, Цветок Пустыни. Но через это надо пройти, зато потом все будет чудесно.
Дэвид снова притянул ее к себе и приник к ее губам.
Возобновив свое движение, он уловил еле слышный звук — нежный вздох, идущий откуда-то из глубин ее естества. Его движения были полны огня, и желания, и опустошающей силы. Боль прошла, и Билли почувствовала, как ее тело начинает двигаться в такт его движениям.
Откинув голову, она прогнулась дугой — гибкой, напряженной. Закрыв глаза, Билли позволила ему увлечь ее туда, где реальность смещается, торжествует одна лишь любовь, и за ее порогом остаются сомнения и здравый смысл. Стихли последние содрогания. Бутон их любви раскрылся, и она ощутила восторг и счастье.
— Солнце, Дэвид, рассвет. Господи, это чудо!
— Чудо. Я же обещал, что тебя ждет чудо, Цветок Пустыни, — прошептал Дэвид, все еще задыхаясь. Он повернулся на спину, не выпуская ее из своих объятий. — Чудо любви. Оно всегда будет с нами, дорогая моя девочка!