Коснуться небес
Шрифт:
Его дыхание более ровное, чем мои прерывистые вздохи. Но тем не менее он позволяет вырываться на свободу своим глубоким стонам удовольствия, и от них по моему телу раздаются вибрации. От каждого толчка мои конечности отрываются от сидения, и единственной поддержкой служит его захват вокруг моей талии.
Блядь... ах... черт, блядь, блядь...
– Коннор!
И потом машина резко поворачивает, бросая мое тело вперед так, что голова ударяется о дверную ручку. Сильно. На долю секунды перед глазами темнеет до черного
– Черт побери, - я едва слышу проклятие Коннора.
Я нахожусь в полнейшей дезориентации от оргазма и черепной травмы.
Прихожу в себя в объятиях Коннора, сидя на его коленях, осознавая, что его трусы и брюки уже одеты.
– Роуз, Роуз, - его образ расплывается перед глазами.
– Посмотри на меня. Роуз!
– его голова поворачивается к окошку между водителем и салоном.
– Гиллаган, мы едем в больницу!
Что?
– Нет, - говорю я тихо, открывая глаза и пытаясь встретиться с ним взглядом. Я несколько раз моргаю.
– Я... в порядке. Просто дай мне...
– я касаюсь своей головы, ощущая шишку. Вздрагиваю. Прекрасно.
Коннор смотрит на место удара с явным беспокойством.
– Прости меня, - сразу же извиняется он. От гладит мою руку и нежно обнимает, словно пытается починить свою любимую игрушку, которую только что уронил на землю. Мне нравится ощущать себя принадлежащей ему. Потому что это означает, что Коннор не бросит меня в скором времени, что он никогда не ранит меня. По крайней мере, преднамеренно.
– Это не твоя вина. Это всего лишь случайность.
Он кривится от этого слова.
– Я не ребенок, проснувшийся в мокрой кровати. Это серьезно.
– Со взрослыми тоже бывают несчастные случаи.
– Ты потеряла сознание на несколько секунд, Роуз, - он осторожно поправляет мое платье, натягивая его обратно на плечи, скрывая мою грудь. Эта чувственная привязанность - та сторона, которую я так сильно в нем люблю.
– Мне следовало держать тебя крепче, - он позволяет боли отразиться в выражении своего лица. Возможно, Коннора больше не заботит тот факт, что я вижу его эмоции.
– Гиллаган, - зовет он снова.
– В больницу.
Голос водителя раздается через динамики лимузина.
– Мы уже на пути туда, мистер Кобальт.
– Я в порядке, - говорю я снова, - просто голова кружится.
– Я по-прежнему хочу, чтобы тебя осмотрели, - он прикладывает два пальца к моей шее, проверяя пульс. При этом внимательно изучает черты моего лица.
– Что ты делаешь, Ричард?
– спрашиваю я нежно. Мне приходится пару раз моргнуть, чтобы он снова вернулся в фокус моего зрения.
– Проверяю, в порядке ли ты.
– Сейчас ты мой врач?
– спрашиваю я.
– Как неуместно. Ты спишь со своим пациентом.
Он улыбается после того, как проверяет ритм сердцебиения и мое дыхание.
Я знаю, что в его сердце.
И если бы он не любил меня, то не стал бы так сильно волноваться. Я просто жду (если честно, у меня не хватает терпения) того дня, когда он сможет признаться в этом самому себе. Если же этот день так и
Я опускаю голову ему на грудь, пока лимузин мчится по дороге. Коннор гладит меня по волосам, продолжая внимательно наблюдать за всеми, кажущимися ему, подозрительными движениями.
– С тобой я чувствую себя в безопасности, - говорю я, - даже если ты позволишь удариться мне о дверцу авто.
– Не будет второго, третьего или четвертого раза, - шепчет он, и его губы задевают мое ухо. Его горячее дыхание щекочет мою кожу.
– Это больше никогда не повторится, обещаю.
Обещания от Коннора Кобальта - это словно клятвы на крови.
Перевод: Я умру за тебя.
Я широко улыбаюсь.
Я умру за тебя.
Это никогда не устареет.
ГЛАВА 40
КОННОР КОБАЛЬТ
1 месяц и 20 дней – Мама
Читаю я сообщение на телефоне Роуз, после того как он загудел на столе.
Она внизу, убирается на кухне вместе с Дэйзи. Это был вечер тако, а значит вся кухня выглядит так, словно там взорвался сыр с чипсами, что лишь усиливает невротическую истерию Роуз.
Я бы помог с уборкой, если бы не эта проклятая курсовая работа. Финишная прямая маячит на горизонте, но на пути к ней стоит еще столько документов, над которыми нужно поработать. На прошлой неделе я удвоил дозу Аддералла, просто чтоб мочь сосредоточиться на чем-то.
Дверь приоткрывается, и я поворачиваюсь на стуле, наблюдая за тем, как Роуз входит в спальню. Она смотрит на Бретта, который стоит в коридоре.
– Я в зоне, где запрещена видеосъемка. Так что убирайся, сейчас же, - она машет ему, указывая вдоль коридора, а затем закрывает двери. Она никогда бы не была так груба с Беном или Саванной, но между Бреттом и Роуз столько же тепла, как между Роуз и Ло.
Когда она поворачивается ко мне лицом, я замечаю... выпуклость у нее на груди. Не удивительно, что Бретт следовал за ней по пятам.
Любопытство подымает меня на ноги и направляет через всю комнату к Роуз.
– У тебя здесь что-то торчит, - говорю я, скользя взглядом по ее волосам так, словно у нее там есть спутанные торчащие прядки.
Одновременно с тем, я тянусь к ее груди, и она шлепает меня по руке, отталкивая ее в сторону.
– Я - леди, - упрекает она.
– Я не позволяю мальчикам себя здесь трогать.
Блядь. Мой член вздрагивает, реагируя на ее слова. Я хватаю ее за талию и притягиваю к себе одним быстрым движением. Она шумно вдыхает, когда ее бедра врезаются в мои. На ней все еще ее туфли на пяти-дюймовых-трахни-меня-каблуках. Так что мы почти одного роста, с разницей лишь в несколько дюймов.