Косово 99
Шрифт:
Радиопереговоры не несли в себе больше какой-либо интересной информации и мы начали готовиться к предстоящей ночи. Поскольку нас было тогда двое, то делить ночь нам пришлось пополам — один дежурит, другой спит. От горячего питья, еды и водки я на конец-то согрелся, стало клонить в сон. Спали мы не снимая «броников», естественно не расставаясь с оружием.
Я уже задремал когда пришёл проверяющий, полковник. Он залез внутрь БТРа и разговаривая с Серёгой узрел на моих руках чёрные атлетические перчатки «Вейдер». Эти чудесные перчатки изначально предназначались для занятий тяжёлой атлетикой, их назначение было очень простым — предохранять руки штангиста от натирания мозолей. Перчатки были кожаные со стороны ладони и сетчатые с другой стороны. Они не полностью закрывали пальцы, удобно застёгивались липучкой с внешней стороны запястья и при этом были невероятно прочные. Кто первым из военнослужащих российского миротворческого контингента открыл полезные свойства этих
Стоили эти перчатки недорого — 3 доллара 75 центов и всегда продавались в магазинах на американских военных базах. Хотя с момента описываемых событий прошло уже больше десяти лет, сохранившимися с той поры перчатками я всё ещё иногда пользуюсь — в них я чиню машину, прыгаю с парашютом и выполняю кое-какую другую работу.
Полковник, ткнув пальцем в направлении перчаток, спросил: «А это что за Рембо?». Я только очнулся от сна и поэтому ещё толком не соображал чего он от меня хочет. Полковник снова задал вопрос: «Ты кто, боец?!». «Рембо!» — спросонок ответил я. Полковник повторил свой вопрос. Отбросив остатки сна я представился как положено. Полковник сказал нам, чтобы мы не спали пока к нам не придёт ещё один человек, а в дальнейшем несли службу строго по двое. Это означало, что один спит — двое бодрствуют, так попеременно всю ночь. Такое решение было правильным, насколько мне известно в любой армии патрули выставляются парами. Дело в том, что пара наблюдателей может одновременно вести наблюдение во все стороны, что в принципе недоступно одному наблюдателю. Кроме этого, когда наблюдателей двое то они способны оказывать друг другу помощь, например не давать заснуть. Противнику уничтожить пару по-тихому значительно более трудоёмко, а иногда и просто невозможно, нежели одинокого часового. Конечно, можно выставлять и большее количество солдат, но это уже не будет приносить существенной пользы, при этом дополнительно задействованные в качестве наблюдателей люди могут пригодится в другом месте.
Перед уходом полковник сообщил информацию, суть которой сводилась к тому, что среди албанских боевиков есть группа состоящая из пятнадцати чеченцев очень жаждущих русской крови. Откуда были получены эти разведданные он не пояснял, но его слова мне показались заслуживающими доверия. Надо отметить, что полученное по рации от оперативного дежурного сообщение касающееся того, что албанцы собираются отрезать по две русские головы за ночь я воспринял скорее как психологический приём нашего командования направленный на повышение бдительности солдат. Информация о группе «чехов» мне показалась более правдоподобной. «Чехи», так «чехи», отвернём башку и им, даже ещё лучше будет.
Полковник удалился, а вскоре к БТРу подошёл боец из нашей роты которому предстояло провести первую ночь в Косово в нашей компании. Втроём мы выпили ещё немного водки, слегка закусили и каждый занялся своим делом, кто-то лёг спать, кто-то вёл наблюдение. Особого интересного ничего не происходило: сербы, как мифические гномы, пользуясь последней возможностью что-то делали внутри горы, время от времени вдалеке слышалась стрельба, рация сообщала о том, что на таком-то посту «без происшествий», или же повторяла на словах то, что и так можно было услышать (выстрелы в каком-либо районе). Неоднократно в эфире появлялись доклады о появлении неизвестных лиц возле того или иного поста. Местность и расположение постов мне были неизвестны, поэтому, где именно происходили события понять было невозможно. Определить по голосу, что именно за человек ведёт радиопереговоры я был не в состоянии — в четвёртую роту наш экипаж перевели накануне марш-броска и своих новых сослуживцев в общем-то я не знал, да к тому же рация существенно искажает голос. С жадностью я прислушивался к новым сообщениям пытаясь услышать как развивается ситуация, но всякий раз она не получала ни какого развития.
Стало светло — на смену ночи пришло утро. За ночь ничего значимого так и не произошло, наши головы остались на наших плечах. От спанья в «бронике» болела грудь — бронепластины весят немало. Наступал новый день, в отличие от предыдущего, солнечный и жаркий. Так закончились первые сутки моего пребывания в крае Косово.
Как я предупреждал в предисловии, с момента происходивших в Косово событий до момента написания книги прошло более десяти лет и поэтому я не могу ручаться за абсолютную точность хронологии в изложении
После нашего прибытия на аэродром Слатина сербская армия находилась в Косово ещё три дня. Боестолкновений её с албанцами или англичанами я не наблюдал, однако до нас была доведена информация об инциденте, который произошёл в Приштине. Этот инцидент произошёл в первый день ввода английских войск в регион. Англичане, войдя в Приштину, встретились с протестующими против их прибытия местными сербами. Демонстрация протеста была шумной и чтобы навести маломальский порядок один из сербских полицейских стал стрелять в воздух. Английские солдаты, которые находились в непосредственной близости от него не могли не видеть, что он стреляет вверх, и тем не менее один из англичан застрелил полицейского. Для чего он это сделал до конца понять невозможно, можно сделать лишь два предположения.
Серб явно не провоцировал англичан и уж тем более не угрожал им. Легко можно догадаться, что он стрелял вверх именно для своеобразного усмирения толпы, что тоже было на руку англичанам. Вывод прост — либо у английского «боевика» было не в порядке с головой и он находился в неадекватном состоянии, либо он просто хотел убить человека и нашёл для этого подходящий случай. Как бы то ни было, мотив этого поступка так и остался загадкой, но сам факт этого события стал нам известен.
Как тогда происходили взаимоотношения сербской армии и албанцев сказать не берусь, но одно очевидно — албанов в военной форме в нашем районе в те дни я не видел. Военизировано одетые албанцы и в дальнейшем встречались достаточно редко, в первые же дни я вообще не видел ни одного одетого подобным образом. Кем каждую ночь велась стрельба было не ясно, крупных перестрелок не было, чаще всего ночную тишину нарушали несколько выстрелов из одного вида оружия и тем всё и заканчивалось.
Как я понимаю, боевики ОАК-УЧК специально не стремились особо активно действовать в районе Приштины до того момента, когда сербские воинские формирования не покинут этот регион. Албаны или не хотели попусту рисковать собой — они и так уже своего добились, или же вообще получили распоряжение от своих заокеанских покровителей подождать пока всё успокоится и лишь затем приступать к расправе над оставшимися без защиты местными сербами. Покровителей беспокоили, конечно же, не возможные потери со стороны албанцев, их волновала опасность неконтролируемого развития благоприятной для них ситуации. Как и их албанские холопы, заокеанские барины тоже уже добились своего, и теперь излишняя напряжённость им была не нужна. Сербские солдаты в свою очередь наверняка понимали, что они уходят отсюда надолго, а может быть даже и навсегда. Дополнительные военные меры карательного характера против албанцев ещё больше разозлили бы последних, что в дальнейшем неизбежно отразилось бы на местном сербском населении, которому и так уже была уготована страшная участь. Короче говоря, в тот момент боевые действия уже были невыгодны никому из участников войны. Албанцы при непосредственной поддержке НАТО одержали победу — сербы потерпели поражение, причём немалая часть этих самых сербов осталась заложниками в руках оккупантов. Дело сделано, бесы торжествуют.
Наши же отношения с сербскими военными были в те дни весьма тёплыми, сербы не сомневались в том, что мы будем защищать их мирное население. Мы тоже тогда так думали. Наивная вера сербов в несокрушимую силу братской славянской России, к сожалению, не соответствовала действительному положению дел. Благодаря многолетним стараниям коммунистов, а затем и пришедших им на смену раболепствующих перед Западом псевдодемократов некогда могучая Россия едва ли могла постоять за саму себя. Коммунисты и «демократы» трудились на благо державы не покладая рук и результат их труда не мог не сказаться на тогдашнем состоянии России. Простые люди тоже старались не отставать от руководителей страны — на протяжении десятилетий слишком многие из наших граждан бездельничали, пили, воровали и в общем-то, ничем толковым не занимались. Вдобавок они не утруждали себя тем, чтобы осваивать выгодные профессии, заниматься спортом и просто нормально плодится. Общими усилиями «патриотичных» руководителей и простых людей было достигнуто тогдашнее положение нашей Родины. Россия была слаба в те годы, как в политическом, так и в военном смысле, потому ожидать от неё большой помощи было попросту нелепо.
До России было далеко, зато представляющие её двести десантников были рядом. Мы не выглядели «простыми людьми» и даже наоборот, наш внешний вид и боевой настрой однозначно внушал уверенность в том, что мы сильны, что мы многое сможем. В большинстве своём физически развитые, молодые, дерзкие, хорошо вооружённые, оснащенные современной исправной техникой, а главное рвущиеся в бой, мы в глазах сербов выглядели достойными защитниками их земли. Разочаровывать сербов даже самые робкие из нас не собирались.