Кость бледная
Шрифт:
«Пьяный», – решил Пол.
Мужчина улыбнулся и сделал почти изящный глоток пива.
– Это другая вселенная, вот что я вам скажу, – продолжил он, едва поставив свой бокал на картонную подставку.
– Наверное, – сказал Пол, сейчас он мог думать лишь о коробке, хранившейся в шкафу в его спальне.
– На «Яху! Ньюз» появилась статья, – произнес Лу, глядя в свой айфон. – Обновлена пять минут назад, но там не намного больше деталей.
– Знаете, в тех краях психи, – покачал головой мужчина в галстуке.
– Кто? – спросил Пол.
– Все, – сказал мужчина, – все до единого. Даже в больших городах. А чем дальше в глушь забираешься, тем они безумнее. Как клопы. Самоубийства, алкоголизм. Домашнее насилие. У них там даже целая культура изнасилований, хотя вы никогда не услышите об этом
На экране снова появились ведущие новостей, но они уже перешли к другому сюжету. Учитывая нынешнюю ситуацию в мире с еженедельной стрельбой в США и круговоротом терактов по всему свету, сколько времени могут уделить СМИ парочке трупов на Аляске?
– Знаете, я работал там в середине восьмидесятых, – произнес мужчина. – Мотался туда-обратно между Анкориджем и Фэрбенксом, оформлял иски для страховой конторы, которая вела дела с нефтегазовыми компаниями. Обычно торчал на заводах в каких-нибудь крупных городах, а жил в Анкоридже, но иногда меня засылали в глушь, если там ломалось оборудование или цистерна переворачивалась на обледенелой дороге. Такие вещи случаются чаще, чем вы думаете.
– Я видел такое телешоу, – прокомментировал Лу. – Про водителей грузовиков, которые гоняют по замерзшим морям.
– Там много грунтовых дорог, а они коварны. Иногда деревья падают, а водитель не видит их, пока не становится слишком поздно.
Лу кивнул.
– Мне тогда было около двадцати, так что это было что-то вроде приключения, – продолжил мужчина. – Примерно году в восемьдесят третьем или восемьдесят четвертом меня отправили в Мэнли-Хот-Спрингс, расположенный милях в ста пятидесяти к западу от Фэрбенкса, на реке Танана. Вокруг ничего, кроме забытых старых шахтерских поселков, как я уже говорил. Думаю, в Мэнли жило тогда человек семьдесят, и многие из них, вероятно, были бродягами. От Фэрбенкса до горячих источников Мэнли вело шоссе Эллиотта. Нормальная асфальтированная дорога, когда она выходит из Фэрбенкса, но последние восемьдесят или около того миль просто старая грунтовка. Автоцистерна потеряла прицеп рядом с Мэнли, и меня послали туда, чтобы сфотографировать и составить отчет о происшествии. У этой дороги была печальная слава – авария на аварии, особенно зимой, но та авария произошла в мае, при хорошей погоде. Как бы там ни было, я фотографирую, составляю отчеты – занимаюсь своими делами, и тут слышу за спиной звук движка старой колымаги, которая паркуется на обочине. За все утро мимо меня проехало очень мало машин, так что было чему удивиться, понимаете? Я оборачиваюсь и вижу здоровый коричнево-белый «Додж Монако» с алюминиевым каноэ, привязанным к крыше. Он стоит на холостом ходу, наверное, всего в паре ярдов от моего автомобиля. Я смотрю и жду, пока водитель выйдет, потому что, ну реально, нет причин останавливаться на этом куске дороги, если тебе не нужна помощь или что-то еще, понимаете, о чем я? Может, у него спустило колесо, а может… не знаю… у него сердечный приступ или типа того. Что угодно могло быть.
– И как долго он стоял? – спросил Лу.
– Минут пятнадцать – двадцать. Кроме того, не знаю, знакомы ли вы с «Доджем-Монако», но он выглядел как «Кадиллак» для нищеброда, не тот тип авто, чтобы перевозить каноэ. И вот, двигатель «Монако» все работает и работает, а я вижу за бликами на его лобовом стекле: внутри кто-то шевелится. Но этот парень – он не выходит из машины. Не сигналит, не опускает окно, не машет, чтобы привлечь мое внимание. Ничего не делает, сидит. Я заканчиваю свои дела, кладу камеру и отчеты в машину. И у меня возникает соблазн просто уехать… но потом оглядываюсь на машину этого типа и думаю: «Какого черта, может, этому болвану что-то от меня нужно?» И вот подхожу я к двери водителя. Тот опускает стекло, и передо мной уже скалится здоровенное бородатое лицо лесоруба. «Тебе нужна помощь?» – спрашиваю я его. «Нет, сэр», – говорит он так вежливо-превежливо. На вид он был примерно моего возраста, хотя наверняка трудно сказать, учитывая его всклокоченную бороду.
Это его слова, буквально: как раз нашел. Тогда-то я и замечаю у него винтовку на пассажирском сиденье – ствол прислонен к подголовнику и смотрит прямо в потолок. У меня в голове колокола начинают бить, я понимаю, что если этот парень возьмет винтовку и выстрелит в меня, мое тело, возможно, никогда не найдут. А глядя на него, я догадываюсь, что типчик-то запросто так и поступит. Эта странная улыбка не сходила с его лица, а глаза смотрели… не знаю… слишком напряженно, наверное. Как будто он изо всех сил старался выглядеть счастливым и убедить меня, что он всего лишь, понимаете, нормальный парень. И я думал об этом не только из-за того, что увидел оружие, – это же Аляска, чертовски далеко на севере, там повсюду пушки, хотя не скажу, что хоть раз видел, чтобы кто-нибудь разъезжал, положив их на пассажирское сиденье. В любом случае все это начало меня пугать. «Что это ты тут делаешь?» – спрашиваю. «Просто проверяю, белый ли ты», – говорит он. Ну, тут уже с меня было довольно. «Хорошего дня», – говорю я ему, возвращаюсь в машину и уезжаю. И примерно неделю спустя снова вижу его здоровенное бородатое лицо лесоруба, только на этот раз в телевизионных новостях. Парня звали Майкл Силка, и он убил девять человек в районе горячих источников Мэнли, включая патрульного, беременную женщину и ее семью. Случилась заварушка, и его застрелили копы всего через несколько дней после того, как я столкнулся с ним на шоссе Эллиотта.
– Боже, – выдохнул Пол.
Мужчина в галстуке допил свое пиво и поставил пустой стакан на стойку.
– По сей день гадаю, – признался он, – не сидел ли Силка в кабине, собираясь с духом, чтобы выйти и разнести мне голову из винтовки. Может, планировал выбросить мое тело и угнать машину. Может, хотел сделать меня своей десятой жертвой? Хорошее, круглое, четное число. Если это было его целью – если ради этого он на своей колымаге тащился за моей машиной и просто сидел там, пялясь на меня двадцать минут, – то одному богу ведомо, что его остановило.
– Это, черт подери, самая жуткая история, которую я когда-либо слышал, – сказал Лу, глядя на собеседника почти карикатурно выпученными глазами. – А я в своей жизни повидал всякой чертовщины.
– Иногда я все еще думаю обо всем этом, – сказал незнакомец.
«Некоторые мужчины с гордостью пересказывали бы такую историю, – подумал Пол, – но этот парень выглядит так, словно из него дух вышибли». Мужчина достал из кармана пятидесятидолларовую купюру и положил ее на стойку бара рядом с пустым бокалом.
– Было приятно познакомиться, джентльмены. Доброй ночи. И берегите себя.
Он сложил пальцы пистолетом, изобразил «бабах» в сторону Пола. А тот смотрел вслед случайному собеседнику, который, пошатываясь, вышел из бара.
– Это Том Джастис, – сообщил Лу, – живет в нескольких кварталах отсюда. Приходит время от времени, наливается, а потом идет домой, – он посмотрел на Пола: – Ты как? Не стоило тебе слушать всякие ужасы.
– Я в порядке, – ответил Пол, отлично понимая, что это совсем не так.
Была четверть одиннадцатого, когда он вернулся домой, от избытка скотча его голова поплыла, а мысли кружились вокруг одного-единственного, ужасного шанса. В пяти тысячах миль отсюда, в зоне арктической тундры, из земли извлекли тело. Вероятность того, что это окажется Дэнни, была невелика, но он не мог убедить себя, что это совсем невозможно.
Еще ему пришло на ум, что до сегодняшнего вечера, несмотря на то что он не получал от Дэнни вестей уже больше года, какая-то часть его – не больше тускло мерцающей свечи – продолжала надеяться, что брат все еще жив. Что Дэнни просто слетел с катушек и исчез с радаров, но был в порядке, перебивался подножным кормом, как все эти люди гор. Или, может быть, сорвался с места и отправился на Юкон, или вокруг Канады, или куда-то еще. Возможно даже, у Дэнни опять возникли проблемы с законом, и это маленькое исчезновение с самого начала входило в его планы…