Кость со стола

Мансуров Андрей Арсланович

– Понятно. Рядовой Риглон. Приказываю: ввести себе антидот номер один.

Джон вынул из набедренного кармашка теперь синий шприц с антидотом номер один. Прикусил губами зубы. Выдохнул носом, и воткнул иглу в бедро. Больно, блин… Ничуть не лучше, чем от сволоча-комара.

Автоматика сама вдавила поршень до упора. Джон, дёрнув щекой, извлёк иглу, и снова закрыл колпачком. Тоже вставил назад – в карман.

– Отлично. Приказываю продолжить разведку.

– Да, сэр. Есть продолжить разведку.

Ручей Джон

просто перешёл вброд. Тот оказался мелким, но русло было чертовски скользким: из-за полёгших туда и покрывшихся какой-то слизью травинок луга. Сервомоторы псевдоповерхности протестующее визжали, подстраиваясь под старания тела дрона сохранить равновесие и не шлёпнуться пузом в метровое русло.

Однако когда Джон вышел на более-менее сухой участок почвы, даже сквозь траву он углядел на ботинке нечто странное. Он поднял повыше левую ногу. Чёрт. Точно!

– Вам видно, сэр?

– Видно. – и реплика в сторону, – Док! Что это?

Голос доктора Ваншайса, начальника биологического отдела, звучал в наушнике как всегда мягко и спокойно:

– Вероятней всего, какой-то местный вид подкласса герудообразных. Пардон: я хотел сказать, это – пиявка. Большая, и очень… активная. Замечательный образец!

Было слышно, как майор втянул носом воздух. Но голос звучал спокойно:

– Риглон. Потрудитесь засунуть… Пардон, – майор не мог не воспроизвести любимую присказку дока, – разместить этот… э-э… «замечательный образец» в новый бюкс.

Джон достал бюкс побольше, и, стараясь не касаться пальцами, спихнул крышечкой извивающуюся, и на совесть вцепившуюся в боковую часть подошвы у самых пальцев, пиявку, в цилиндрик. Пиявке такое обращения явно не понравилось, и она чем-то плюнула в сторону его лица. Если б не великолепная реакция, и тренированные мышцы, Джон ни за что не увернулся бы! Поэтому во избежание, так сказать, повторных инцидентов поспешил завинтить крышечку. После чего обнаружил, что лицо и подмышки вспотели. Да и всё тело покрылось гусиной кожей. Он почувствовал озноб – как при лихорадке.

Да и вообще – что-то с его телом явно было не так!

Наверняка это заметили и операторы, и майор:

– Рядовой! Вас не задело? Как вы себя чувствуете?

– Нет, сэр, не задело. Эта штука промазала. Чувствую себя… вроде, нормально. – это была явная неправда, и Джон знал, что сейчас его опровергнут операторы, но почему-то не хотел выставлять напоказ свою слабость и боль. Доктор же пока никак не мог переключить внимание с чёртовой пиявки на подопечного:

– Похоже, они приспособлены к жизни и охоте не только в воде, где, скорее всего, прячутся в ожидании добычи, но и к обитанию на суше. Отличное оружие!

– Понятно. Спасибо за разъяснения, доктор. Ну вот: пару полезных вещей мы уже узнали. Нельзя ходить без противомоскитной сетки, и нельзя купаться. Я думаю, что…

Что там думает майор, Джон не стал ждать, а перебил начальство, потому что терпеть уже было просто невмоготу:

– Сэр! Наверное, чем скорее я скажу, тем будет лучше! У меня стали как бы… Неметь пальцы на ногах

и руках, и ощущения, как при высокой температуре! Озноб! И голова… Начала болеть! А ещё я вижу какое-то странное – вроде как дрожание воздуха, по краям поля зрения, и иногда в глазах вообще – темнеет. А-а, вот ещё что! У меня металлический привкус во рту. Голова теперь… Начинает кружиться!

– Так. Плохо. Внимание, рядовой! Немедленно ввести себе универсальную номер один!

Всаживая в другое бедро шприц с универсальной вакциной, Джон уже не закусывал губы, (Не до этого!) а думал, что они опоздали. Надо было сделать это сразу после укуса. В наушнике между тем шла оживлённая дискуссия:

– … какого …я?! Он ведь привит и вакцинирован от всего, чего только возможно! Ещё на борту! Почему же ничего не работает?!

– Почему ничего из обычного арсенала не работает, нам объяснит доктор Лаанмяе. Он у нас микробиолог, вирусолог, эпидемиолог и т. д. А сейчас лучше давайте думать, как помочь Джону. Тьфу ты – его дрону!

– Джон! – майор, плюнув на дискуссию, отбросил субординацию и Уставные обращения, обнаружив, что Джон – вернее, его дрон! – уже вынужден был шлёпнуться на пятую точку, а затем и лечь, – Что там у тебя?!

– Сильное головокружение, сэр… Ноги… Не держат! И дрожат. В глазах появились пятна… Нет: красные туманные как бы… полосы! Они закрывают поле зрения, и я просто не могу даже сидеть: всё кружится! И… Тошнит! – не договорив, Джон повернулся на бок, и его вывернуло буквально наизнанку! Что само по-себе было весьма странно: ведь дроны перед разведкой не едят. Да и вообще они не едят – их кормят внутривенно!

Так что отодвинувшись подальше от лужи желчи и слизи, Джон выдавил из себя:

– Стало совсем плохо, сэр! Зрение полностью пропало, в ушах звенит! И тело… Чешется и зудит! И очень болит голова…

Уже как бы со стороны он слышал переговоры в операторской:

– Что там с температурой?

– Тридцать девять и шесть, сэр! И быстро растёт!

– А давление?

– Полный коллапс, сэр! Упало до сорок три на восемнадцать!

– Сердце?!

– Восемнадцать ударов в минуту. Сейчас наступит полная остановка! Нужен адреналин! Или норадреналин! Прямо в сердце!

– Господин майор, сэр… Похоже, мы его теря…

Это было последнее, что Джон ещё смог разобрать и понять – в ушах грохотал двенадцатибалльный шторм, и ревели тысячи стартующих крейсеров! А перед глазами взрывались не то – праздничные фейерверки, не то – сверхмощные палладиевые фугасы… Тело ломало и выкручивало – словно опять ему дали девять «же» на центрифуге, избив перед этим в зале для занятий каратэ! Все нервные окончания отдавали в мозг дикой болью: словно под кожу вгоняют тысячи игл, или живьём сдирают с него эту самую кожу!.. Позвоночник скрючило в дугу, да так, что он чуть пятки затылком не достал – словно через него пропустили ток! Судороги?!.. В руках, ногах и животе заработали на медленных оборотах свёрла бурильного станка, и его снова выгнуло дугой – уже наружу! Потом…