Костер и Саламандра. Книга 1
Шрифт:
– Боже мой, мама, какая у Эльфрида некрасивая девочка! Её будет тяжело выдать замуж.
Такой у неё был план: выдать меня и кузину замуж за кого-нибудь, кто польстится на происхождение. Ну, происхождение у меня было безупречное, по прямой линии из бастардов самого Церла-Чернокнижника. У кузины – поплоше, но полегче для понимания. Так вот, нас – сбагрить замуж, а кузену чтоб отец оставил этот дом, куда он потом приведёт какую-нибудь девицу.
Этот план понравился бабушке, дедушке было, в общем, всё равно, отец колебался, а меня стошнило. Я не хотела замуж и уезжать – и вообще это мой дом,
Будь Валор живым – я бы вышла замуж за него. Больше приличных кандидатов нигде не наблюдалось. Но, слава Творцу, меня не собирались сплавить вот прямо завтра же – и я решила наплевать на будущее и заниматься своими делами.
Только мне не дали.
Тётка, заручившись поддержкой бабушки, начала делать из меня даму. Наивная такая! Я была принципиально негодным материалом для дамы. Кузина начала меня изводить: я её просто бесила. Звала она меня, когда взрослые не слышали, исключительно Клешнёй. Наладить отношения оказалось нереально: она умела танцевать, петь романсы, знала все модные фасоны шляп и туфель, а я знала тайный язык астрологов и древний язык Прародины, на котором писались священные и некромантские трактаты, умела обжигать фарфор, резать дерево и отливать бронзу, собирать часовые и кукольные механизмы и поднимать трупы мелких зверьков. О чём мы могли разговаривать?
А кузен норовил зажимать меня в любом тёмном коридоре – и я дралась всем, что подворачивалось под руку. Он был здорово сильнее; я понимала, что долго это продолжаться не может.
И в одну прекрасную ночь этот гад припёрся ко мне в спальню. Я по-прежнему жила в башне, ночь была бурная, и он был уверен, что никто не услышит, если я решу орать.
Но всё вышло совершенно не так, как он ожидал. Во-первых, моя храбрая Тяпка, которая тоже их всех ненавидела, вцепилась ему пониже спины. Во-вторых, меня услышал Валор.
И пока я обнимала свою отважную и верную собаку, Валор прижимал кузена к стене мокрыми костлявыми руками и объяснял, надо думать, дыша гнилью и морской солью прямо ему в физиономию, что должно уважать леди. А если он, кузен, ещё раз сунется к леди, то его убогую тушку поделят крабы и чайки.
В этот момент я любила Валора всей душой. Я думала, кузен в жизни больше ко мне не сунется, потому что мой друг-некромант был положительно ужасен. Кузен выслушал его в полуобмороке и удалился, тоже оставляя мокрые следы.
И он таки перестал меня лапать. Но он меня возненавидел отчаянно – и теперь они ненавидели с кузиной вдвоём.
Это они убили Тяпу. Отравили крысиным ядом.
А я до сих пор удивляюсь, как ухитрилась не прикончить их сразу. Хотя… в ту ужасную ночь, когда моя единственная любимая собака тяжело отходила у меня на руках, я вообще ни о чём не могла думать, кроме неё. А потом поняла: сначала Тяпочка, отомстить я ещё успею.
Не будь я некроманткой, я бы рассталась с ней. Она поняла бы, что я не вижу, не слышу её, – и ушла бы в собачий рай. Но я видела! Я видела горестную Тяпину тень. Моя мёртвая собака никак не могла взять в толк, почему её гонит
«Тяпка, уходи! Беги на свет, беги!» – а она сидит и скулит, бедное преданное сердце.
И я сломалась. Я не смогла прогнать её на лоно Господне.
Отца я тогда здорово напугала.
Он всё-таки думал, что я похороню свою четвероногую подругу. Он был с искрой Дара, да, и с чутьём, он любил меня и сочувствовал мне как мог, но он не понимал меня, отец. И не мог себе представить, что Тяпка сидит у моей ноги, а я её уговариваю: подожди немного, лапушка, я всё поправлю – и тогда буду тебя гладить, тогда будем играть и гулять, вот увидишь…
Он не мог смотреть, как я вывариваю Тяпин скелет и очищаю его от плоти. Кажется, отец решил, что у меня нет сердца. Ему было дико себе представить, что я хочу автоматон из Тяпиных костей, у него это не укладывалось в голове… Ему пришлось перешагнуть через себя, чтобы выполнить мою просьбу, но он выполнил, он исключительно нежно и хорошо её выполнил… а я приняла своё первое настоящее решение.
Валор-то понял меня отлично.
Он сам донёс собранный механический скелет Тяпки до берега моря, я шла рядом, а за мной бежала грустная Тяпина тень. Мы выбрали отличный момент: вода ушла с отливом, песок был мокрый и гладкий – и на этом песке я впервые рисовала пентаграмму для вызова Того…
И руку я разрезала щедро – мне было почти не больно. У меня нестерпимо болела душа от любви к своей собаке, ярости и тоски. Без единой капли страха.
– Вы уверены, деточка? – спросил Валор. – Это изрядно безрассудный поступок.
– Уверена, как пуля в стволе, – сказала я. – Наблюдайте и помогайте, мы не можем тут ошибиться.
– Вы не ошибётесь, деточка, – сказал Валор. – Вас ведёт Судьба. Но я, безусловно, буду рядом.
Он оказался совершенно прав.
Какая ночь была… мёртвый штиль лежал на море – и лунная дорожка мерцала мертвенной зеленью, а луна стояла круглая, в серых оспинах, похожая на старый выветренный череп. И Тот Самый медленно поднялся из песка, превращая его в кипящее раскалённое стекло; на рогах, на голове Того шипела, испаряясь, морская вода.
– Чего ты хочешь, маленькая тёмная леди? – прошуршал он, как прибой по ракушкам.
– Власти вязать мёртвое с живым священными Узлами, – сказала я, вздёрнув подбородок. Чувствовала, что говорить, как говорить; понимала, что говорю правильно. – Вязать через огонь преисподней, через свою кровь и жар Дара. Когда захочу – и когда понадобится.
Я не заучивала наизусть формулу Церла, но выдала её дословно, до вдоха.
– Что дашь за это? – спросил Тот, приподняв брови. Мне на миг стало смешно смотреть в его лицо из раскалённого железа.
– Свой будущий брак, – бросила я ему, как кость, ни секунды не колеблясь.
Сдался мне этот брак. Я не буду порядочной. Я буду хорошей. Я буду – море. Во мне – шторм.
– Заплачено, – прошелестел он и потянулся вперёд.
Я резанула руку глубже, а когда кровь с шипением испарилась с раскалённой брони, закрыла и запечатала портал. Песок сошёлся над рогами Того с лязгом, как стальные ворота, – и остатки пентаграммы слизнул прибой.
Мы рассчитали хорошо.
Я отошла на десять шагов и начала чертить Узлы.