Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости (сборник)
Шрифт:
– Я не имею в виду убийство, – грубо ответила Альма.
Марша тихонько ахнула.
– Я имею в виду несчастные случаи, – продолжила Альма. Она оглядела всех серьезным и чуточку испуганным взглядом. – Вы отдаете себе отчет в том, сколько людей погубил Куллин только в этом году?
То, что она говорила о горе как о неком одушевленном существе, придало этой фразе зловещий оттенок, и Марша оглянулась в ту сторону, где среди сгущающихся вечерних туч высились огромные горы.
– Вы хотите сказать, что их много?
В ее
– Четыре, – ответила Альма Корриган и добавила каким-то отстраненным голосом: – Пока…
Я ощутила, как волосы зашевелились у меня на голове, и была благодарна полковнику за его немедленное вмешательство.
– Что ж, – произнес он разумным тоном, – если люди идут в горы, не имея ни малейшего представления, как их покорять, они крайне рискуют. Причем почти всегда несчастье происходит с ними из-за их собственного невежества или беспечности, а я уверен, что и Бигл, и мисс Брэдфорд этим не страдают. Мы поднимаем ненужный шум, и, по-моему, лучше прекратить говорить на эту тему и пугать самих себя.
Он спросил у Аластера что-то насчет рыбалки, и через несколько минут напряжение спало и все заговорили ни о чем.
Я спросила Маршу Малинг:
– Куда вы сегодня ездили?
– В Портри, дорогая, – ее лицо приняло знакомое очаровательное выражение, – по этим кошмарным дорогам, и бедный дорогой Фергус все время ворчал, как мартовский кот, потому что только что вымыл машину.
– Мне казалось, что из Брадфорда идет превосходная дорога.
– Да. Но она все время извивалась, да еще эти кошмарные крутые повороты, да скалы, да все эти…
– Но, Марша, зато виды…
Виды были зачеркнуты взмахом сигареты.
– Они, конечно, божественны, – быстро согласилась она, – только шел дождь. А уж Портри в воскресенье просто предел. Но в пятницу я купила там прелестный твидовый костюм. Вечером покажу. Он дымчато-багрового цвета и чрезвычайно величествен.
Тут в гостиную вернулся Родерик, и все замолчали и уставились на него.
– Билл Персимон говорит, что причин для волнений нет, – заверил он всех.
Но, направляясь в мою сторону, он посмотрел на небо снаружи, и мне показалось, что в его взгляде мелькнула нерешительность.
Кто-то включил радио, и в беседу вкрался мрачный прогноз погоды. Полковник Каудрей-Симпсон придвинулся поближе к приемнику.
– Ждет новостей об Эвересте, – объяснил мне Родерик, усмехаясь. – Это да еще ощутимое отсутствие рыбы в реках волнует полковника больше всего.
– Он очень милый, – сказала я. – Не хотелось бы его разочаровывать, но, знаете, по поводу Эвереста у меня свое мнение… Мне будет жалко, если его завоюют.
– Жалко? – с любопытством взглянул он на меня. – Почему?
Я засмеялась:
– Ну, не то чтобы жалко. Просто я всегда считала, что он – последнее не оскверненное место, которое еще не загадил своей самонадеянной поступью человек. Эверест всегда казался мне далеким, белым
– Я и не знал, что ты такой поэт, Джанетта, – раздался надо мной лениво-насмешливый голос Николаса, подошедшего к окну как раз за моим стулом.
Я почувствовала, что краснею, а Родерик удивился:
– А почему вы должны были это знать? Разве вы знакомы с мисс Брук? Я об этом не знал.
Его голос звучал резко. Николас пристально поглядел на него.
– А почему вы должны были это знать? – передразнил он Родерика неприятным тоном и снова повернулся к окну. – Послушайте, если я не ошибаюсь, это наконец-то наш друг Бигл.
– Один? – спросила миссис Каудрей-Симпсон.
– Да. Странно…
– Что странно? – поинтересовался Аластер, присоединяясь к нему.
– Он возвращается долиной от озера Лох-на-Крейтеах. А я думал, что он пошел на Сгурр-нан-Гиллеан, – задумчиво объяснил Николас. – Не легче ли ему было спуститься по западной стороне долины и перейти через реку по камням?
– Какая разница? – возразил Аластер. – Это, конечно, кратчайший путь, но дорога ужасная, а вдоль подножия Блейвена со стороны Крейтеах тянется тропа.
Родерик сказал:
– Если он шел долиной, он мог видеть женщин. Еще достаточно светло, и на южном гребне вполне можно разглядеть людей.
Но Бигл отрицал, что видел кого-либо. И обеспокоенное выражение, которое появилось на его лице, когда он услышал, что обе девушки до сих пор не вернулись, немедленно вызвало в нас те опасения, которые мы пытались изгладить из своей памяти. Он отправился переодеться и поужинать, а мы продолжали сидеть, разговаривая урывками, стараясь в последующие полчаса не выглядывать часто в окно, а тревога все росла и росла.
В половине десятого стало совсем темно. На небе собралась гряда огромных темно-синих дождевых туч, и солнечные лучи, еще задержавшиеся на западе, никак не могли пробиться сквозь них. Под плывущей в самой вышине тучей летели клочья мокрой дымки. Порывистый ветер царапал пальцами окно, судорожно швыряя в стекло дождь горстями. Теперь никто не сомневался в том, что с женщинами что-то произошло. И все почувствовали почти облегчение, когда ровно в половине десятого в гостиную вошел Билл Персимон и без предисловий объявил:
– Я считаю, нам следует идти на поиски. Только что вернулись мистер Корриган с Дугалом, и они говорят, что в долине женщин нет.
Все мужчины вскочили на ноги.
– Вы уверены в том, что они отправились на Блейвен?
Персимон ответил:
– Разумеется. Они…
– Они могли передумать, – вмешался Николас.
Билл Персимон посмотрел на него, как мне показалось, странным взглядом. Он медленно проговорил:
– Они точно отправились на Блейвен. Их там видели.
– Видели? – воскликнул Родерик. – Когда? Где?