Кости волхвов

Роллинс Джеймс

— Мой папа, — продолжала тем временем бабушка, — являлся партийным лидером в Зальцбурге, но он также был связан с Имперским орденом дракона в Австрии. Папа был очень могущественным человеком. Именно это братство помогло нам бежать в Швейцарию. Это стало возможным лишь благодаря щедрости барона Соважа, дедушки Рауля.

Рейчел слушала все это с нарастающим ужасом. Ей хотелось заткнуть уши и закричать.

— Но за эту помощь нужно было платить дорогой ценой. Отец подарил барону… мою девственность. Я тогда сопротивлялась, не понимая, как ты сейчас. Отец заставил меня — для моей же пользы. Мы прятались в этом замке четыре месяца, и барон частенько укладывал

меня в свою постель. До тех пор, пока я не понесла его незаконнорождённое дитя.

Рейчел сползла по стене и села на холодный каменный пол.

— Но незаконнорождённый или нет, ребёнок получился породистым. В его жилах смешалась кровь австрийской линии Габсбургов и швейцарских аристократов из Берна. Я стала понимать это по мере того, как он рос в моем чреве. Именно таким образом орден усиливал чистоту расы. Мой отец объяснил мне, что я ношу ребёнка, предки которого были королями и императорами.

Сидя на полу, Рейчел пыталась осознать ужас содеянного с маленькой девочкой, которой впоследствии было суждено стать её бабушкой. Мало того, что отец фактически отдал её в наложницы, так ещё и «промыл мозги» почти до состояния безумия. Рейчел пыталась вызвать в душе сочувствие к старой женщине, но это ей не удавалось.

— Отец увёз меня в Италию, в Кастельгандольфо, где располагалась летняя папская резиденция. И там я дала жизнь твоей матери. Какой позор! Отец избил меня за это, ведь я должна была родить мальчика.

Бабушка Рейчел грустно покачала головой, а затем продолжила рассказывать подлинную историю семьи, неизвестную её внучке до сегодняшнего дня. О том, как она вышла замуж за ещё одного члена ордена дракона, который был связан с церковными кругами Кастельгандольфо. Это был брак, заключённый ради удобства и для обмана окружающих. Их семье было поручено внедрить своих детей и внуков внутрь церкви, чтобы они, сами того не зная, служили осведомителями ордена, его слепым орудием. Для сохранения полной секретности было решено ничего не рассказывать маме Рейчел и её брату Вигору о прошлом их семьи.

— Но ты предназначена для гораздо большего, — с гордостью сказала бабушка. — Ты доказала, что в твоих жилах действительно течёт кровь дракона. Тебя заметили и избрали для того, чтобы поставить на службу ордену. Император лично избрал тебя, чтобы снова, как много лет назад, скрестились две ветви — наша и древнего рода Соважей. Твои дети будут королями среди королей. — Глаза бабушки вспыхнули от радости. — Molti bellissimi bambini. И все — короли ордена!

У Рейчел уже не осталось сил даже для того, чтобы поднять голову. Она закрыла лицо руками. Перед её внутренним взором пронеслась вся её жизнь. Что в ней правда? Кто она сама? Рейчел вспоминала о том, как много раз во время конфликтов между бабушкой и мамой она принимала сторону бабушки. Она даже советовалась с бабушкой о своих сердечных делах. Она не просто уважала бабушку, она боготворила её, старалась быть на неё похожей. И вот теперь выясняется, что она одной крови — о боже! — с этим ублюдком Раулем!

Так кто же она на самом деле?

Тут Рейчел кое о чем вспомнила, и ей стало ещё хуже. Страх заставил её заговорить.

— А как же… как же дядя Вигор… твой сын? Бабушка печально вздохнула.

— Находясь внутри церкви, он сделал все, что нам было нужно. Обет безбрачия положил конец линии его рода, и он больше не нужен. Нашу линию продолжишь ты. Ты понесёшь знамя нашей семьи в ослепительное будущее.

В голосе бабушки Рейчел услышала горечь и взглянула на неё. Она знала, что бабушка любила Вигора,

причём даже сильнее, чем свою дочь — мать Рейчел. Может быть, причиной было то, что рождённая ею дочь явилась плодом изнасилования? И не передалась ли эта психологическая травма её детям и внукам? Отношения между Рейчел и её матерью всегда были натянутыми, в них всегда присутствовала какая-то боль, которую они сами не могли ни понять, ни объяснить.

И когда все это прекратится?

Со стороны двери раздался шум. По коридору шли несколько мужчин. Рейчел встала на ноги, бабушка — тоже. Словно по команде.

Первыми прошли охранники, а следом за ними… У Рейчел оборвалось сердце. За ними, едва передвигая ноги, плёлся Грей — уставший, со связанными за спиной руками. Когда он увидел Рейчел, глаза его расширились и он сделал шаг в её сторону.

— Рейчел…

Рауль, шедший сзади, толкнул его в спину и, проходя мимо камеры, кинул злобный взгляд на Рейчел. В руке у него было что-то похожее на цепочку.

Золотой ключ.

Рейчел охватило отчаяние. Теперь между орденом дракона и сокровищами в Авиньоне не стояло никаких препятствий. После столетий интриг, козней и манипулирования людьми орден все-таки одержал победу.

Игра окончена.

3 часа 12 минут

Авиньон, Франция

Кэт все это не нравилось. Слишком много людей вокруг. Она стала подниматься по ступеням, ведущим к папскому дворцу. Возле ворот тоже было людно — народ тут так и сновал.

— Разыгрывать спектакли во дворце стало традицией, — принялся объяснять Вигор. — В прошлом году тут ставили «Жизнь и смерть короля Иоанна» Шекспира, а в нынешнем — четырехчасовая постановка «Гамлета». Актёры играют, а народ празднует до самого утра. Этот двор называют Двором славы, — добавил он и указал вперёд.

Они протолкались сквозь группу немецких туристов, выходивших из дворца, и вошли в ворота. Отражаясь от каменных стен, до них долетала разноязычная речь.

— Пока тут такая толпа, искать будет трудновато, — хмурясь заметила Кэт.

Послышался смех и аплодисменты.

— Спектакль, видимо, скоро закончится, — сказал Вигор. Они оказались во дворе. Он был тёмен, и только на дальнем конце его высилась освещённая сцена, огороженная занавесами и декорированная под тронный зал старинного замка. Задником служила стена дворца. По бокам сцены стояли осветительные вышки, отбрасывающие жёлтые пятна света на актёров, и огромные колонки усилителя. Внизу, под сценой, собралась целая толпа зрителей. Одни сидели на раскладных стульях, другие устроились на пледах, расстеленных прямо на каменном полу. На сцене среди вороха «трупов» стояло несколько фигур. Актёры говорили по-французски, но Кэт хорошо знала этот язык.

— «Все кончено, Гораций. Простимся, королева! Бог с тобой!» [54] — процитировала Кэт одну из последних строк «Гамлета».

Вигор взял Кэт под локоть, притянул ближе к себе и стал рассказывать:

— Двор разделяет дворец на две части — новую и старую. Задняя стена и то, что находится слева, является частью Palais Vieux, старого дворца. То место, где мы стоим, и все, что расположено справа, принадлежит к Palais Neuf, части, пристроенной позже.

54

Акт V, сцена 2. Перевод Б. Пастернака.