Костяной Скульптор. Часть 3
Шрифт:
Однако, в отличие от того же Авока, Галаста решила действовать умнее. Как босс, она постоянно была на виду, каждый день сражаясь с десятками людей, так что, если бы она начала вести себя странно с первых же секунд пробуждения, это бы быстро заметили и тогда у нее не осталось бы возможности как-то воспользоваться сложившейся ситуацией.
Так что, вместо того чтобы сразу начать насылать на авантюристов призванную нежить, она решила ждать. Ждать и копить силы, в теле нежити это работало немного иначе, но девушка точно знала, как некроманту увеличить свою мощь за счет энергии смерти, а ее вокруг было в достатке. И лишь когда ее отличие от обычных боссов уже стало слишком
Всю свою жизнь она была презираема и унижаема. Она боялась выходить на улицу, сквозь щели в закрывающих окна досках следя за играющими детьми и представляя себя на их месте. Она сидела на последних партах в академии, наблюдая за тем, как даже самые глупые и бесталанные сверстники превосходят ее во всем, всем своим существом желая стать такой же умелой и всеми любимой. Она проводила дни, а иногда и недели в холодных, промозглых подвалах и склепах, а потом, идя по улице, щурясь под светом солнца, худая и бледная как образ той самой смерти, которой она посвятила свою жизнь, ловила на себе все те же пренебрежительные и презрительные взгляды розовощеких и здоровых горожан. И теперь, когда ей выпал шанс расквитаться, хоть как-то отомстить тем, кто всю жизнь считал ее ниже себя, она не собиралась от него отказываться.
Ее не раз убивали, превращали в груду костей, едва скрепленных ссохшейся плотью, однако каждый раз Галаста снова поднималась, и каждый раз ее новым противникам становилось все сложнее. Она всегда была умной, но к сожалению в прошлой жизни этот ум так и не смог сильно изменить жизнь юной некромантки. Однако сейчас все было по-другому. Она смогла подобрать ключи для призыва большинства существующей на верхних этажах подземелья нежити, она смогла стать сильнее сама, так что теперь, даже подобравшись к ней вплотную, далеко не всем приключенцам удавалось уничтожить проблемного босса, она накопила достаточно энергии, чтобы без особых проблем призывать маленькие армии. И каждый раз, когда от рук ее, ее подчиненных личей или ее призванной нежити погибал очередной авантюрист, Галаста чувствовала, как от давящей на плечи горы откалывается маленький кусочек.
А потом появился он. Один-единственный противник, когда она уже могла играючи расправиться с десятками, смотрелся смешно, вот только победить его оказалось куда сложнее, чем могло показаться. Галаста не боялась проиграть, такое случалось уже куда больше тысячи раз, она уже давно сбилась со счета, однако уступать одному врагу, когда на ее стороне целое воинство, было обидно. Когда он вначале смог с легкостью выдержать слаженный напор атак личей, а потом найти способ преодолеть заслон из армии скелетов, Галаста снова почувствовала уже почти позабытую, сковывающую тело и терзающую разум зависть.
Почему? Почему он способен на такое? Я ведь так старалась. Чем он лучше меня? Почему с его лица так и не сошла эта странная, с учетом обстоятельств, улыбка? Он что, тоже считает меня ничтожеством? Тоже считает себя выше, лучше, сильнее, как и все… ТЕ? Нет!
В ход пошла тяжелая артиллерия. Выползшие из кругов призыва костяные гиганты, бывшие “чистыми” версиями боссов третьего этажа, впервые заставили наглого авантюриста нахмуриться, и это принесло Галасте просто невероятное удовольствие. Открыв еще семь врат для двух сильнейших из доступных ей тварей и еще пяти умертвий, обещавших любому встретившемуся с их когтями человеку страшные муки, она даже не удержалась от ехидного комментария в адрес возомнившего о себе невесть что выскочки, но тот даже не думал отступать или сдаваться.
За пару десятков секунд почти все ее подчиненные личи
А потом началось самое настоящее безумие. Фигура странного авантюриста, оставляя за собой шлейф кроваво-красного тумана, подняла в зале настоящий ураган. Умертвия, едва доставая его когтями, взрывались словно костяные фейерверки, многоногие ящерицы, каждая из которых, даже лишенная плоти, весила несколько тонн, не могли устоять на ногах, которых с каждой секундой становилось все меньше. И еще два десятка различных монстров мало что изменили, ее противнику просто потребовалось больше времени.
Три минуты спустя в зале, кроме россыпи костей самых разных размеров, остались лишь восемь фигур. Галаста, шесть телохранителей, которых ее противник почему-то так и не тронул, и он сам, лишившийся правой руки, в превратившейся в металлолом броне, с несколькими жуткими ранами по всему телу, смотрящий на Галасту пристальным взглядом сияющих все тем же ярко-алым светом глаз. Улыбки не осталось и в помине. Однако вовсе не это было самым страшным. Несмотря на свои страшные раны, этот человек не показывал никаких признаков близящейся смерти. Его раны не кровоточили, его стойка была все такой же твердой, его дыхание не сби…
Он не дышал. Вообще.
.
Между настоящей разумной нежитью такой как Лиорат, и заключенными в мертвых телах душах живых людей, существовала одна существенная разница. Первые, в отличие от вторых, были лишены множества общечеловеческих эмоций. Демилич не знал страха, любви, привязанности, чести… он прекрасно осознавал все это и наверняка даже помнил себя, будучи живым, испытывающим эти чувства, однако понимать и переживать — две очень разные вещи. Такие же как Жюстина, Авок, несмотря на то что лишились своих живых тел, продолжали испытывать все эти нормальные человеческие эмоции. Насчет себя говорить не берусь, сам еще не до конца понял, ведь, несмотря на то, что в целом я был куда ближе к Лиорату, я мог припомнить несколько случаев, когда мои поступки шли вразрез с обычной мертвой рациональностью нежити, и причина была вовсе не в проявляющихся эффектах от моих квартирантов. Однако сейчас речь не обо мне.
Галаста, без всяких сомнений, относилась именно ко второй категории. И потому после моего довольно самоубийственного боя, все равно это тело я собирался в ближайшее время сменить, я с легкостью прочитал в глазах рогатого лича страх. И ее следующие слова только подтвердили это.
— Кто ты? — Бывший совсем недавно таким надменным и самоуверенным голос дрожал, если бы нежить могла плакать, я уверен, она бы заплакала. Сколько же ей было лет, когда она умерла, что она так плохо умеет держать себя в руках?
— Меня зовут Ганлин и я нежить. — Скрывать это я не видел смысла, в зале ожидания так никого и не появилось, а Галаста либо и так скоро это узнает, либо, если в процессе переселения ее душа будет развеяна, уже не сможет об этом никому рассказать.
— Но как? Я ведь чувствую от тебя жизнь! — Ай, Лиорат, молодец, отлично постарался! Даже нежить во мне не увидела нежити, пока это не стало очевидно.
— Маскировка. — Она помолчала, после чего под гнездами зомби, так и не нанесшими в этом бою ни единого удара, снова раскрылись круги призыва и шесть костяных здоровяков пропали, вернувшись куда-то в небытие.