Косячь как попаданка

Медовая Ася

Черт… Все же Айна не влипла бы во всю эту историю со сватовством, не поменяйся мы с нею местами.

Я притихла от мысли, что Айна могла вместо меня попасть в мой мир и занять мое место. Если это так, то дело в корне меняется! Я забыла о главном, о том, как же я хочу домой!

— Расскажи, как он попал к тебе?

— М-м, дракон?

А заодно поведать, что я еще и с артефактом на пальце? Что я Призванная? Что я не от мира сего? Ну, конечно!

— Не помню, — я, извиняясь, улыбнулась.

— Ничего. Вспомнишь —

расскажешь. Любуешься городом? Ты раньше здесь была?

Я покачала головой. Все равно, как он это примет, главное поймет, что пока для меня все внове.

— Тогда начнем с главной площади.

Кайл снял с противоположной стенки кареты дудочку с проводом, подмигнул мне и, удерживая кнопку на стене, приказал в дудку направляться к площади Часовщиков.

— А разве главная площадь не Дворцовая?

Сиятельный расхохотался, беря мою ладонь в свою:

— Ну что ты! Самая главная площадь та, где вершатся судьбы мира. Пока их вершат часовщики — то главной считается их площадь. Хотя не так давно, алхимики гордились, что были центром. Теперь баланс сместился.

— Но почему не Дворцовая, не понимаю.

— Кто будет казнить преступников перед замком Вечного? Нет. Он никогда бы не позволил. Он — Бог. Вечный. А казнят простые смертные. Ищейки. Они же часовщики.

Пока Кайл рассказывал, как часовщики захватили власть и притеснили алхимиков, обвиняя их в создании запрещенных зелий, я с интересом разглядывала площадь.

Она была идеально круглая с постаментом по центру и двенадцатью примыкающими к кромке площади зданиями, четыре из которых выделялись размером и помпезностью.

— Вон то, самое большое и серое — главная резиденция часовщиков. На против него — дом главного часовщика, советника Вечного. Слева казематы для заключенных. Справа мастерские часовщиков. Все в одном месте, как видишь. От момента задержания, до момента казни — для преступника все решается на одной площади.

— Почему так пустынно? Где все люди?

— Кому придет в голову разгуливать на площади Смерти? Перед носом у Ищеек? Ха! Поедим на самую оживленную площадь Кракса. Угадаешь, которую?

— Что-то мне подсказывает, что это площадь алхимиков?

— Туда, — усмехнулся Кайл. — Днем до захода там рынок приличных торговцев, а по ночам на тех же прилавках открывается черный рынок с самыми запредельными ингредиентами со всего света.

— Так просто? И часовщики их не арестуют? Не посадят в казематы и не казнят?

— Как раз не все так просто. Думаешь тем же часовщикам неинтересно посмотреть на чудеса новых зелий? Прохвостов, наживающихся на любопытных горожанах и продающих им пустышку, редко наказывают, те знают кого можно провести. А вот картельщиков подпольных алхимиков стерегут. Никто никогда не знает, что они выкинут на рынок в очередной раз. Но интерес к их зельям огромен!

Город за окном кареты разительно менялся. Из архитектуры средних веков

мы медленно переместились в старый город с одноэтажными лачугами. Колеса загрохотали по булыжной мостовой, стрясая всю карету. Здесь вокруг чадили трубы над крышами, и вокруг стоял смог, иногда еще и пованивающий.

— Зелья варят. Тут в основном собирается публика, жаждущая найти эликсир Вечного.

— Что за эликсир?

— Вечной жизни. За него обещана баснословная награда. Даже отец держит пару гениальных алхимиков во дворце, в надежде отыскать рецепт.

Кайл затих, а я вспомнила про то, что ингредиенты с дракона являются самыми редкими и дорогими.

— Кайл, расскажи мне про Сиятельного?

Он вздохнул, впервые не насмехаясь и не отговариваясь шутками.

— Он стар и болен, что еще говорить?

— То есть, эликсир он ищет не ради признания и богатства, а ради вечной жизни?

Кайл внимательно посмотрел на меня и осторожно кивнул.

— Но ходят слухи, что секрет эликсира знает только Вечный.

— И только у Вечного есть секретный ингредиент, — догадалась я, — дракон.

— Именно. Ингредиент, который он никогда не продает.

Вот теперь мне стало ясно, что движет сыном Сиятельного — его желание спасти от старости и смерти отца.

Я тяжело вздохнула, снова уставившись в окно, пока карета разворачивалась к Дворцовой площади.

Чем дальше мы отъезжали от шумной торговой площади алхимиков, тем дома становились выше, массивнее, улицы тонули в тени от высоких домов. Я с удивлением разглядывала мостики между высотками, раскиданные между домами и даже этажами. Но во всем этом городе небоскребов не было ощущение незыблемости. Все какое-то хлипкое, не долговечное.

В отличие от замка Вечного.

Он всеми шпилями пронзал небо, не позволяя рассмотреть верхушки башен. Замок стоял крепко и навечно. Основательно. По сравнению с виденными мной небоскребами, он единственный внушал внутренний трепет и подавлял величием.

Дворцовая площадь отличалась от других тем, что именно посередине стоял замок, а по окружности, словно в невольном почтении, его окружали высотки, мечтающие сравниться с высотой со своим признанным богом.

— Что происходит на этой площади?

— Ничего. Сюда приходят поклониться, помолиться, просить о насущном со всех континентов.

— И что происходит? Вечный выходит и помогает?

Кайл как-то невесело рассмеялся:

— Нет, конечно. Иногда выходит Посвященный и обещает всем воздать по заслугам. Но чаще обращения подданых просто молитва и надежда быть услышанными.

Меня снова пронзила догадка:

— Ты приходил молить Вечного об эликсире?

Кайл не ответил и отвернулся.

— Думаю ты устала и проголодалась. Вернемся во дворец. Жители города считают, что он самый изящный и живописный во всем мире, из всех дворцов других Сиятельных.