Кот баюн и чудь белоглазая
Шрифт:
— Ого! Твои потомки уравновесят мироздание. Если ты…
— Опять?
— Ладно, на твою карму!
— Не понял, что это?
Но Агни уже перевернул кружку. Выпало шесть-один в его пользу.
— Вот! — захохотал Агни. — Теперь ты будешь Котом. А раз у тебя подвешен язык — Котом Баюном! Но, пока — походи человеком, пусть всё свершиться через год! Слово бога крепко, отмене не подлежит!
— Шутишь? — чуть не заплакал я. — За что, светлый бог?
— Спасибо ещё скажешь. Ты же говорящим будешь! И о народе позаботишься! Станешь уважаемым человеком…
— Да что б ты… погас! — крикнул я, представив себя блохастым котом с репьями в хвосте.
— Так ты, значит — вот как? Играем на жизнь! — окончательно разозлился бог.
Я только жалко мяукнул что-то, видимо, уже готовясь к своему новому образу. Звякнули роковые кости, я зажмурился. Когда приоткрыл глаз, кости показывали пять — шесть. Я проиграл! Что же делать?
— На смерть! — заорал я, тряся кружку так, что звон костяшек грохотал на всю степь, и, видимо, достиг небес.
— Что… — начал было говорить Агни, но кости уже коснулись поверхности каменной плиты. Поздно!
Шесть на один. Я проиграл.
— Ой, уморил! — Агни согнулся от смеха. — Ты проиграл свою смерть! Будешь Котом Баюном вечно! Заходи ко мне в пекельное царство, будешь байки сказывать. А двери в другие миры, Низшие и Высшие, расположены… — Агни наклонился к уху, и начал перечислять известные ему переходы и ворота в мироздании.
Год прошёл в лихорадочных сборах. Я и верил и не верил, что скоро превращусь в неведомого Кота. Постепенно, встреча с Агни начала казаться страшным сном, а игра в кости — забавным эпизодом жизни. Я худо-бедно научился ездить верхом, сковал себе меч, а моё огниво лежало на дне мешка.
К весне я заметил, что Славуня носит ребёнка. Мы не были в дружеских отношениях — я ревновал жрицу, ведь дары Индры теперь находились в доме молодой женщины, Матери Славуни, как называл её сам царь Брама. Судя по тому, что старый вождь был спокоен и не задавал жрице вопросов, я понял, что он знает, кто отец будущего ребёнка. Мне же было неудобно приставать к ведающей матери с глупыми вопросами — судя по её положению в Аркаиме, это мог быть сам царь, а то и бог, тот же Индра, например. К тому же, я заметил, что ученицы Славуни стали относиться к ней с неслыханным почтением.
Когда пришло время родиться ребёнку, Славуню увели в баню, где обычно рожали женщины, там было тепло, чисто, и вода под рукой. Почти все ученицы ушли из дома со своей госпожой, на дверях стояли два молодых ученика.
Над городом висела яркая Вайрашура, Мать женщин. Деревья стояли голые, земля ещё не просохла, но от неё уже шёл щемящий аромат весны, запах древесных соков. Я чувствовал себя очень странно, меня знобило и трясло, мне казалось, что я почему-то вижу в темноте намного лучше, чем обычно. Вдруг руки скрутило резкой болью и на мгновенье мне показалось, что из пальцев вылезли и тут же спрятались чудовищные когти дикого зверя.
— Ну и пусть, — прошептал я. — Видимо, Агни не обманул меня. А вдруг я сейчас превращусь во льва? Надо напугать этих глупых учеников Славуни.
Про то, что
— Перевёртыш! Оборотень! — закричал один из учеников. — У него глаза горят зелёным!
Парни в ужасе побежали от меня, и я застыл, ошеломлённый. Потом на полусогнутых ногах подошёл к большой луже, осторожно посмотрел в чёрную воду. В отражении блеснули два изумрудных светящихся глаза, лицо было тёмным, по нему перекатывались волны изменений. Я погрозил пальцем ночному светилу — слышал, что когда око Вайрашуры открыто полностью, на белом свете порой происходят тёмные дела.
Я зашёл в дом, никем не узнанный, нашёл сундук, в котором хранились дары великого бога. Подержал меч, полюбовался в свете факела бегущими по лезвию знаками, потом положил его назад — от него зависела судьба народа, он был предназначен не для меня. Стрела Индры была для наших мудрецов непостижима, все ждали указания небес, голоса богов, объясняющих её предназначение. Я не мог взять это чудо, и не умел им пользоваться. Тогда я схватил серебряный диск и спрятал его под куртку, которую сшил из кусков кожи. В грядущие века этой моде я не изменял.
Я знал, что если уйду, то все догадаются, куда исчез один из даров бога. Но, с другой стороны, Брама и народ признали меня, как Стража пещеры с волшебными дарами. Я понимал, что мудрый Брама всё поймёт правильно — я продолжал быть Стражем. Я нашёл восковую дощечку, и, вспоминая буквы, показанные мне когда-то Жаром, написал стилом: «Я буду помогать племени до конца времён». Славуня тоже поймёт, Брама не прогневается — все увидят, что я действую не сам, а по воле богов.
Потом мне стало стыдно, и я положил диск на место. Через много веков один человек, Васудева, подарит мне такой же диск — чакру.
В ту же ночь я перелез через стену и ушёл на Закат. Конь ждал меня в степи. У меня был простой бронзовый меч, хотя чакра в ту эпоху была необыкновенно сильна.
Сундук первый Доска девятая
Пламя в печи клокотало, поленья превращались в раскалённые угли. Коттин давно замолчал, но все слушатели, а именно — древняя ведьма Баба Яга, которая когда-то носила другое имя, молодая девушка Мишна из деревни Гранёнки, ныне не существующей, и парень со странным именем Стефан, сын последнего гота Никона, сидели тихо, заворожено наблюдая за мельтешением огня.
Куски руды раскалились докрасна, из них вылетали огненные языки — выгорала пустая порода, превращаясь в шлак. Дым от печи устремился вверх, в трубе колодца возникла сильная тяга, превращая багровые металлические капли металла в сияющие струи, окружённые белым яростным пламенем.
— Это же сталь, — потрясённо прошептал Коттин. — Где меч, который мы нашли в лесу? Его надо доковать!
— Освоил кузнечное дело? — усмехнулась Баба Яга. — А ведь, не желал когда-то брать в руки молот!