Кот баюн и чудь белоглазая
Шрифт:
— Кто ты? — повторил вопрос юноша в третий раз.
— Меня зовут Табити, я богиня скифов, которых ныне более не существует! По крайней мере, здесь, передо мной.
— А я, например, или Мишна? Господин Коттин говорил, что мы северная ветвь…
— Ты наполовину гот, и род ваш угас, Мишна же…
— Я здесь, — мёртвым голосом отозвалась девушка.
— Спи, не мешай, — отмахнулась древняя богиня.
— Лесная ведьма, Славуня, говорила, что увела скифов на восток…
— Она моя приёмная дочь! — строго ответила особа с золотой короной. —
— А как же чудь, потомки скифов? Давным-давно цвела Великая Пермь, стояли города…
— Чудь распалась на сотни племён, погрязла в лесах и болотах, скисла и заплесневела в тине житейского моря! Ещё немного и последние капли крови древнего народа уйдут в мёрзлую землю. Как ушли в пески капли крови южной чуди.
— Что такое? — удивился Стефан. — Какой южной чуди? Ещё одна веточка скифов?
— Ты не ведаешь, а древний Кот знает, — промолвила Табити, — про гору Шихан, что на самом деле есть древний курган. Давным-давно правил местной чудью князь Литвин. Его народ охотился, пас стада коров, торговал, ну и, конечно, чудские рудознатцы добывали медь. В те времена на месте Шихана были ещё одни ворота в мир Пещер, чудские старики могли заходить в наши владения, и даже подолгу жили в них, добывая самоцветы и металлы.
Однажды из степей пришёл хан Ами, позавидовал богатству чуди и напал всей силой. Началась страшная битва, в которой князь Литвин погиб, но и степняки откатились в степь зализывать раны. Княжич Дион повелел насыпать огромный курган, в который положил своего отца, спрятав в Шихан также часть сокровищ. На вершину горы поставили медного дракона — охранять покой князя Литвина. А чудь отступила к Волге, каждый день их силы таяли, и, наконец, степняки нагнали чудь и утопили остатки народа в реке, разметали кровь по ковылям и пескам.
Но, когда хан Ами попытался пробраться внутрь Шихана, то оттуда раздалось страшное шипенье — там поселился настоящий, живой Змей.
— Как страшно! Сколько крови пролито в этих горах и степях. Почему же ты здесь? Ты жена Горыныча? То-то сказки ходят, что он, коварный древний дракон, любит воровать молодых принцесс…
— Это он перед вами предстаёт трёхглавым змеем, — совсем развеселилась Табити. — На самом деле он весьма привлекательный рыцарь. Не верь всему, что видят твои глаза! Они могут существенно ошибаться… Особенно, когда смотрят на чёрные закорючки в свитках…
— Это тут причём? — проворчал Стефан, вдруг осознав, что медленно идёт за Хозяйкой, при этом он был твёрдо уверен, что женщина ни сделала, ни единого шага.
— А уж своим ушам и вовсе не верь, — улыбнулась красавица.
— Почему ты живёшь здесь, в этом мире?
— Мы неподалёку от
— Что ты такое? — прошептал Стефан, изнемогавший под бременем открывшихся знаний, полностью не соответствующих прежней картине мира в голове юноши.
— Пойдём, я тебе покажу, — промолвила Табити. — Видишь эти прекрасные залы и потолки, разве в твоём лесу есть такая красота? Горы родились от подземного огня, от гнева и любви Пекельного царства. Посмотри на кристаллы — на друзы хрусталя, на сапфиры и рубины, на чудесные кубики пирита, на кровавые гранаты, на топазы и изумруды… Тебе не приходило в голову, что в твоём мире всё тленно? Сложное превращается в простое, цветущее дерево — в уголь, человек — в прах…
— Родился из праха и в прах уйду, — еле слышно прошептал Стефан.
— Это моя созидательная сила заставляет простые камни формироваться в прекрасные кристаллы, играющие всеми гранями, сияющие цветами радуги… Пойдём, Стефан… у меня есть для тебя дело…
Дракон плавно опустился на плоский камень, со спины спрыгнул Коттин, распутал ремни. На землю свалилась связка хвороста, по другую сторону — небольшой олень с красивыми ветвистыми рогами.
Коттин ещё в полёте заприметил Мишну, одиноко сидящую на камне и смотрящую в зеркальные воды озера. Странник огляделся — названого братца нигде не было видно. «Побежал по нужде в дальний угол?» — подумал Коттин и окликнул девушку. Бледная рука девушки медленно гладила пряди золотых волос, но Мишна не оглянулась, никак не показала, что услышала голос бывшего Кота. Горыныч одновременно повернул все головы и тревожно уставился на её фигурку. Коттин перепрыгнул хворост и побежал к озеру. Глаза Мишны были открыты, но живая яркая синь куда-то ушла, на дне глаз блестела голубая изморозь льда.
— Это что — магия? — крикнул Коттин дракону.
— Значит, тут была не местная, — пожал плечами Горыныч.
— Какая ещё не местная? Кто тут был?
— Кроме моей жены, тут бывать некому, — заявил Змей.
— Куда она увела Стефана? — закричал Коттин. — Ты что, своей женой не управляешь?
— Да ты не бойся! — успокоила бывшего Кота правая голова, осипшая и простуженная. — Никуда он не денется! Она ж не знала, что вы гости! Думала, вы поработать приехали… гастарбайтеры!
— Значит, она тебя не слушается, — фыркнул Коттин.
— А у тебя была когда-нибудь жена-богиня? — обиделся Горыныч. — У меня жён было немало! Я-то уж знаю! Одна была даже родственницей этой… как её… Девы Марии! Умаялся я с ней, пришлось съесть.
— Может соплеменницей? — засомневался Коттин.
— Они там все родственники, — отмахнулся Змей.
— Ой, у меня тоже был случай с одной принцессой, — засмущался Коттин.
— Сожрал? — оскалили в усмешке зубы головы Горыныча.