Кот доступа

Михеенков Роман

– В том то и дело, что так, как у вас сейчас, не было никогда. Культ непрофессионализма и воровства в вашем обществе зашел в тупик. Имеющие возможность украсть идею уже давно не способны ее воплотить. А создающие никогда свою идею не реализуют, им просто не дадут. Вы даже на ошибках не учитесь, а развиваете

их. Любая история в вашем обществе сначала происходит в виде трагедии, за тем в виде фарса, а потом становится законопроектом и принимается на законодательном уровне. Было ощущение, что Бхагаван в мое отсутствие смотрел телевизор, стоявший в моей квартире исключительно, как приложение к DVD – для просмотра киноклассики или редких качественных премьер.

– Не всё так мрачно.

Я знал, что все именно так, причем именно мрачно, только мое сознание уже давно не существовало в этом несовершенном мире.

– На самом деле – еще мрачнее. Некомпетентность постоянно приводит к катастрофам и человеческим жертвам. Только руководящее быдло тратит силы и подобие мозга не на спасение пострадавших от их же идиотизма и воровства, а на замалчивание трагедий и заметание следов. Жадность и глупость – самое страшное сочетание.

– Думаешь, можно закрывать занавес?

– Или открывать? ххх

Программу о ясновидении я посвятил самой модной теме – концу света. На роль ясновидящей – госпожи Глафиры – мне в студию посадили молодую, очаровательную и весьма талантливую актрису Настю. Судя по ее появлению в моей программе и хамскому отношению к ней редакторов, Настя не являлась чьей-то женой или дочкой, а переспать с продюсерами и руководителями театров пока не сподобилась. Я попросил ее сделать загадочное лицо и говорить утробным голосом. Мои тексты редакторы подсказывали Насте в неприметный

наушник.

– … Вижу огонь… он сжигает людей заживо… люди бегут к воде… вода горит…

Настя «ясновидела», я еле сдерживался, чтобы не рассмеяться, редакторша показывала мне из-за камеры большой палец с чёрным от маникюра ногтем.

Какая милая девушка Настя. Сидит, несет чужой бред, но это не мешает ей быть удивительно трогательной. Удивительно нежной.

Очаровательная миниатюрная блондинка. Я уже давно заметил, что все женщины, к которым меня влечет, похожи на ту самую,– первую и единственную, а она как раз была изящной платиновой блондинкой.

Ее звали Марта. Двадцать лет назад я восхищался ее вредными привычками и поклонялся ее недостаткам. Рядом с ней я забывал о необходимости дышать и думать. Наша предназначенность друг другу была настолько несомненна, что глупо называть это любовью с первого взгляда. Крайняя необходимость быть вместе.

Мы познакомились в Щукинском училище после дипломного спектакля ее курса, на который меня случайно затащили общие знакомые. Мартой – Грушенькой из «Карамазовых» – восхищались, ее заваливали предложениями от театров и киностудий. Чтобы пробиться к Марте сквозь толпу поклонников, я воспользовался журналистским удостоверением.

– Привет… – ничего более подходящего от волнения придумать не смог.

– Привет… – сказала Марта, когда заметила, что я проснулся и наблюдаю за ней.

Между «приветами» прошла неделя, которую мы оба запомнили очень нечетко. Целую неделю мы почти не разговаривали, хотя не расставались ни на секунду. Хотелось так много друг другу сказать, что жалко было тратить время на слова.

Конец ознакомительного фрагмента.