Кот и Лиса
Шрифт:
— Не дала? Серьезно? После такого горячего стриптиза — это пипец, конечно. Я по старой памяти и сам чуть не подкатил.
Миша скосил глаза, нахмурился, но вот он как раз сумел унять раздражение.
— Смотрю и правда тебя склероз обнял обеими руками. Говорил же, не бухай, Глебыч. Ты же, как девочка, косеешь после второй бутылки.
Глеб сжал кулаки, но в последний момент словно выпустил пар, рассмеялся, тряся головой.
— Даааа, — протянул он, — Чертово пивище. С коньяка и то не так пьянею.
— Ты Алисе наговорил чего-то? — проницательно предположил Симонов.
— Почти
Мишка выдохнул дым в чернильный воздух ночи, затушил сигарету, повернул голову к Глебу, проговорил очень серьезно:
— Прекращай ее цеплять, старик. Мы договаривались.
Как и с Алисой, Миша перед отъездом имел разговор с Глебом. Его он, конечно, не зацеловывал до перевозбуждения, но попросил принять серьезно намерение встречаться с Мироновой. Геллер пообещал, что повода для беспокойства не составит, но сам при этом едва не лопнул от желания начистить другу лицо. Без логики. Без причины. Просто так.
Пока Мишки не было в городе, он пытался наладить дружеские отношения с Алисой, несколько раз срывался на грубости. Сам не понимал, почему достает ее. Видимо, подсознание шутило шутки, заставляя Геллера быть хамом и дерьмом. В глубине души он надеялся, что Алиса не пойдет на серьезный шаг, не сблизится с Мишей из-за него.
Глеб полагал, что их связывает секс и спорт, по той же схеме, что была у него с Лисичкой. Но просчитался. А сегодня еще и облажался. Поняв, что они еще не спали, Геллер не придумал ничего умнее, как перевести все стрелки на себя, предположить, что Алиса использует Мишку, чтобы позлить его. Он и раньше допускал эти мысли, но сегодня почему-то в них утвердился. По всей видимости, зря. Хотя…
— Ты с ней не спал? Реально? — выпали Геллер, игнорируя претензию друга.
Мишка снова прищурился, выдавая раздражение.
— Каким местом тебя это касается?
— Беспокоюсь. Потенция, простатит, все дела, — кривлялся Глеб.
Миша хмыкнул.
— Я тронут, бро. Что бы делал без тебя? — он приложил ладонь к сердцу, изображая высшую степень признательности.
— Знаю хорошего доктора и несколько медсестер. Советую начать с последних, а то реально…
— Глеб, — оборвал его заботливые советы Миша, — Я разберусь.
— Уверен?
— Абсолютно.
— Не боишься, что она так и будет тебя динамить?
— Зачем ей это?
Геллер пожал плечами, не решаясь выдать то, что говорил Алисе. Но Миша догадался.
— Думаешь, она из-за тебя со мной?
— А что еще тут думать? Три месяца, Мих. Мне на второй день дала.
— Я в курсе.
— Говорила?
— Нет. Зачем? Помню, как ты вернулся от нее. Весь такой счастливый и радостный, сам же и рассказал, что подцепил на Гонке девчонку, которая живет рядом.
— А… И правда.
— Ты прав, Глебыч, если честно.
Геллер вздернул брови, не ожидая такого поворота.
— Алиса из-за тебя не спешит пускать меня в свою постель. Сам знаешь, какая она замороченная. После того, что у вас на корпоративке произошло, она вообще от мужиков шарахалась. Неужели не видел?
— Видел, — буркнул Геллер.
Разумеется, он видел, что даже при невинном разговоре с мужчинами, Алиса вся съеживалась, отводила глаза,
— Глеб, я люблю ее. У нас все серьезно. И за мою потенцию ты не переживай. Все будет хорошо, — Миша подмигнул, — Пошли спать. Завтра работать.
Он вышел с балкона. Геллеру не оставалось ничего, как последовать за другом. Симонов не дал ему возможности прокомментировать свое признание. Но сам факт не оставлял Глебу ни одного шанса на Алису. Разве что теплилась подленькая надежда, что Лисичка не сможет переступить рубеж, не сможет принять Мишкиных серьезных намерений. Но и эта малость улетучилась, когда через неделю она пригласила Мишу к себе. Видимо, ее соседка опять уехала, квартира была свободна. Глеб видел Симонова только на работе. Алису — там же. Сомнений не было, они переспали. Это было видно. В каждом взгляде, в каждом прикосновении, в каждом слове.
Пытаясь спасти свою подмоченную репутацию, Геллер отвел Алису в сторонку, извинился за бред, который нес во время попойки. С опозданием, но все же. Она не злилась. Потрепала его по плечу, улыбнулась так, как умела только она. Счастливая и беззаботная. Такую улыбку Глеб не видел уже давно. Так она улыбалась ему в первый день знакомства. В день, когда он лечил ее глаз. В тот самый день, когда соблазнила его. Но сегодня причиной этой улыбки был не Глеб, а Миша.
Геллер попытался альтруистично порадоваться за ее счастье, но не смог. Хватило сил только сделать вид, что все нормально, что он рад. Это выглядело почти естественно. Однако Ви скептически качала головой, изображая Станиславского, который не верил.
С этого дня Глеб постоянно напоминал себе, что зависть — это плохо. Он и раньше косился на Мишку, не понимая, как тому удается легко все, над чем Геллер потел. Похмельный и не выспавшийся Симонов мог спокойно уделать его в любом тяжелом кроссфит-комплексе. А в хорошей форме иногда даже обгонял на спринте. Выбрав после школы физкультурный, Миша закончил учебу, даже умудрялся параллельно работать. Он великодушно не брал с Глеба денег за квартиру, пока тот не встал на ноги. И потом назначил ему долю — какие-то копейки. Пополам ренту они поделили только, когда съехал тот парень, Мишкин первый сосед, и Глебу досталась отдельная комната.
Симонов привел друга в «Джедай», познакомил с Ви. Они делили пополам многое. И Глеба все это устраивало. До поры. Пока Миша не забрал у него Лисичку. Конечно, Геллер понимал, что никто ничего не забрал, что он сам запутался и запутал Алису, что Мишка имел полное право влюбиться в нее, ухаживать за ней, добиваться ее. Но каждый раз, когда Глеб видел их вместе, нелепое чувство собственности начинало противиться тому, что было перед глазами. Чесались кулаки, язык, почему-то даже между ног. Глебу приходилось уходить, чтобы успокоиться, напоминать себе, что она с Мишей, не принадлежит ему. Никогда не принадлежала.