Кот, который болтал с индюками
Шрифт:
Сотрудничая в «Ежедневной чехарде», я снимал комнату у одного искусствоведа, владельца старого викторианского особняка. Он называл себя Джордж Бонифил Маунтклеменс Третий. Боже, какой это был напыщенный осел! Никто не верил, что его имя – подлинное. Жил он у себя на втором этаже в окружении прекрасных произведений искусства и в компании сиамского кота, которого он называл Као Ко Кун. Когда Маунтклеменса убили, кот перебрался ко мне и получил сокращенное
Думаю, что спрошу об этом девицу со странным именем Лиша.
ЧЕТЫРЕ
Утром в пятницу Квиллер покончил с описанием июня, потратив на него чуть меньше положенной тысячи слов. В последние недели он завёл дополнительную рубрику – образчики кошачьей мудрости из «Альманаха рассудительного Коко».
«Рассудительный Коко думает: Лучше полблюдца сливок чем ничего… Шанс дают только однажды, так что, пока никто не смотрит, быстро тащи к себе отбивную… Зачем выпрашивать ужин? Проще уставиться в пустую миску и ждать» .
Виновником появления афоризмов рассудительного Коко был Бенджамин Франклин. Перечитывая его во время написания очередной колонки, Квиллер вдруг загорелся идеей спародировать «Альманах бедного Ричарда». Задумано это было как одноразовая шутка, но рассудительный Коко пленил читателей, и они дружно потребовали продолжения. Пришлось познакомить их с такими суждениями, как: Человек работает от зари до зари, а кот умеет прокормиться и не шевельнувшись… Как ты ни назови собаку, от неё всегда будет пахнуть псиной… Бессловесные животные знают о людях больше, чем бессловесные люди – о животных.
Квиллеру, который и сам говорил, что не умеет долго заниматься одним и тем же, уже надоело возиться с перлами рассудительного Коко. Редакционный офис был завален читательской почтой с образчиками кошачьей мудрости. Главный редактор «Всякой всячины, Арчи Райкер ворчал, что Квиллер создаёт какой-то новый культ.
В результате пятничная колонка «Из-под пера Квилла» завершилась крупно напечатанным объявлением, гласившим:
РАССУДИТЕЛЬНЫЙ КОКО УХОДИТ
В БЕССРОЧНЫЙ ОТПУСК
Сбросив с души этот камень, повеселевший Квиллер прихватил сиамцев и отправился на берег – проверить, в каком состоянии находится пляжный домик. Ребята из службы Патрика О'Делла должны были проветрить комнаты, вымыть окна, подмести полы и стереть пыль. Хотелось надеяться, что они также расчистили подъездную дорожку и территорию вокруг дома от нападавших за зиму веток.
Сиамцы, свернувшись калачиками, мирно покачивались в своей переноске. Откуда они знали, что едут на пляж, а не к ветеринару?
Когда ближе к берегу дорога начала крутить и синяя гладь озера замелькала на поворотах то с одной, то с другой стороны, пассажиры на заднем сиденье заметно оживились. Машина свернула к владениям «К.» и, петляя по узкой грунтовой дорожке среди зарослей одичавшей вишни и низкорослых дубков, выехала на гребень песчаной дюны.
Здесь и стояло старое бревенчатое бунгало с гигантским камином из дикого камня и восхитительным видом на озеро. Обитатели переноски начали восторженно прыгать, колошматить лапами во все стороны и издавать вопли радости.
Квиллер сначала осмотрел своё ветхое жилище, убедился, что всё в порядке, и только потом внёс кошек в дом. Обычно им нужен был чуть ли не час, чтобы обнюхать две застекленные веранды, ковры и мебель в комнате, вытесанную вручную каминную доску над каменным очагом, потолочные балки, свой уголок для кормежки, песок в кошачьем туалете и мисочки для воды, которые Квиллер тут же поспешно наполнил.
В холодильнике были только кубики льда, но Квиллер привёз морозильную сумку на колесиках, щедро наполненную всякими вкусностями.
Среди того, что украшало «озерную» веранду, была железнодорожная шпала, прикреплённая к деревянному кругляшу, играющему роль подставки. Предполагалось, что на ней установят бронзовую модель яхты. Но Коко превратил её в свой наблюдательный пункт, заняв который, он мог рассматривать колышущуюся внизу траву, тянущийся за дюной пляж, чаек, дерущихся из-за дохлой рыбы, и фигуры, бродящие по берегу в поисках разноцветных камушков. Пляжный сезон ещё не начался, но какая-то пара как раз проходила мимо. Девушка шла широким спортивным шагом, энергично размахивая руками, а долговязый парень, засунув руки в карманы, лениво тащился следом.
Квиллер, знавший всех обитателей расположенного восточнее по берегу кондоминиума «Дюны», решил, что либо это новоселы, либо чьи-то гости. Когда через какое-то время парочка, возвращаясь, остановилась, задрала головы и принялась рассматривать его жилище, Квиллер замер, стараясь ничем не выдать своего присутствия. Женщина указывала на дом, как это часто делали случайные прохожие, которых восхищал не то возраст постройки, не то размеры каминной трубы. Нередко объектом восхищения становились и кошки. Кое-кто, к сожалению, вспоминал, что сиамцы – дорогостоящая порода и, похитив их, можно недурно заработать. Поэтому Коко с Юм-Юм наслаждались свободой тут, на веранде, только под строгим присмотром.
На этот раз женщина долго рассматривала дом и что-то подробно разъясняла своему спутнику, а тот время от времени равнодушно кивал.
Мысль, что это могли быть Лиша с Люшем, даже не промелькнула в голове Квиллера.
А Коко, глядя на эту пару, тихо зарычал, и это было неудивительно. Он не любил, когда в него тыкали пальцем. Восхищение – это ещё туда-сюда, но сейчас в указующем жесте присутствовало что-то глубоко оскорбившее его чувствительную натуру. Кошки!.. Их не поймет никто и никогда!