Кот, который нюхал клей
Шрифт:
– А эти никогда не выходят из дома.
– Тогда чем они питаются? Не хочешь же ты сказать, что покупаешь эту дорогущую штуку в маленьких баночках?
– По правде говоря, Броуди, Коко отказывается есть что бы то ни было с этикеткой «кошачья еда», он желает есть свежеприготовленную пищу.
Начальник полиции покачал головой от недоверия или неодобрения.
– Хеймс говорил мне, что ты вусмерть балуешь своего кота, и вижу, говорил он это не ради красного словца.
– Да. Так вы узнали там, на конференции, что-нибудь о насилии, связанном
– Я сказал Хеймсу, у нас тут нет проблем с наркотиками и насилием. Он мне не поверил.
– Я тоже, хотя и раньше слышал это от тебя.
– Конечно, мы тут выдергивали какие-то странные растения кое-где на задворках, а несколько лет назад ребятишки нюхали этот дурацкий самолётный клей, но вообще-то у нас нет ни наркотиков, ни торговцев ими. Во всяком случае, пока.
– Как вы это объясняете?
– Мы изолированы – четыреста миль отовсюду, как говорится на рекламном щите при въезде в город. Сумасшедшие идеи до нас доходят медленно. Представляешь, даже владельцы ресторанов быстрого питания пока не открыли Пикакс!
С мрачным лицом Броуди сделал ещё один глоток кофе.
– И потом, у нас тут хорошие, здоровые семьи. Много что делает церковь, очень популярен спорт, походы, охота, рыболовство. Здесь хорошо растить детишек.
– Если наркотики и насилие вас не беспокоят, тогда что же вы делаете, чтобы не скучать? Выписываете штрафы за парковку в неположенном месте?
Начальник полиции покривился:
– Пьяные водители! Пьянство несовершеннолетних! Вандализм! Нас это совершенно измочаливает. Когда мои девочки учились в школе, я с ними и с женой вечно ходили на похороны – похороны одноклассников – ребятишки гробились на дорогах. Они превышали скорость, валяли дурака за рулем, тайком пили пиво, выезжали на встречную полосу, теряли контроль. Но теперь у нас другая головная боль: распространяется вандализм,
– Заметно. На прошлой неделе кто-то показывал свою молодецкую удаль перед залом суда – газона как не бывало.
– Именно это я и имею в виду. Есть несколько чокнутых, которым нечего делать. Прошлой ночью они подстрелили два фонаря на Гудвинтер-бульваре. Мальчишками мы на Хеллоуин разбивали тыквы и обматывали деревья туалетной бумагой, но теперешнее поколение пошло дальше нас. Они рвут цветы перед зданием муниципалитета. Разбивают сельские почтовые ящики бейсбольными битами. Не понимаю я этого!
– А надписи на стенах?
– Пока нет, но они вылили банку краски на фонтан в сквере. Мы знаем мерзавцев, которые этим занимаются, но ни разу не поймали их с поличным.
Броуди помолчал. И взглянул на Квиллера с надеждой.
– У тебя есть план? – спросил Квиллер.
– Ну… после того как я поговорил с Хеймсом… я думал, может, твой кот… подскажет, где они в следующий раз нанесут удар, чтобы мы могли их подстеречь.
Квиллер недовольно посмотрел на него:
– Чем вы там обкурились, на своей конференции?!
– Я знаю только то, что мне сказал Хеймс у твоего кота есть способности эксперта или что-то в этом роде.
– Послушай,
– В Калифорнии используют кошек для предсказания землетрясений.
– Ну это же совершенно другое дело… Ещё кофе? А то твоя чашка пуста.
– Если я выпью ещё чашку этого адского варева меня парализует от шеи и ниже.
– После твоего предложения относительно Коко полагаю, ты уже парализован от шеи и выше. Кто коноводит в этой банде хулиганов? Обычно ведь у них бывает вожак? Сколько ему лет?
– Девятнадцать, только что закончил школу. Он из хорошей семьи, но водится с компашкой из Чипмунка. Это самый трущобный городишко в крае, да ты знаешь. Они берут несколько банок пива и начинают куролесить на своих драндулетах.
– Как его зовут?
Казалось, Броуди не хотел этого говорить.
– Ну, мне неудобно его назвать… это Чед Ланспик
– Неужто наследник владельца универмага?! Неужто сын Кэрол и Ларри?!
Начальник полиции с сожалением кивнул:
– Уже с восьмого класса у него начались неприятности.
– Да, это плохие новости! Его родители, пожалуй, из самых славных людей в городе! Занимаются общественной работой. Их старший сын учится на священника, а дочь собирается стать врачом…
– Ты ничего нового мне не открыл. Ланспик – доброе имя. Трудно понять, как Чед сбился с пути. Люди говорят, третий ребёнок всегда необычный; может, они и правы. Возьми моих трёх девчонок, например.
Две старшие сразу после школы повыходили замуж и начали рожать. У меня четверо внуков, а мне ещё и пятидесяти нет. Но вот Франческа! Она третья. Она была решительно настроена поступить в колледж и получить профессию.
– Но она же вернулась в Пикакс. Вы её не потеряли.
– Да, Фран хорошая девочка и всё ещё живет дома. За это следует быть благодарными. Семья по-прежнему вместе. Но она с головой ушла в отделку интерьеров и театральные постановки.
– У неё талант, Броуди. Она будет ставить новую пьесу в театральном клубе. Тебе следовало бы гордиться дочерью.
– Жена мне говорит то же самое.
– Франческе двадцать четыре года, и она вправе сама выбирать.
Начальник полиции, казалось, думал иначе.
– Она могла бы выйти замуж за одного из Фитчей. В школе она встречалась в Дэвидом Фитчем. Кстати, вот ещё одна прекрасная семья. Прадед Дэвида разбогател в восьмидесятых годах прошлого века – на шахтах или лесоразработках, не помню, на чём именно. Дэвид и Харли закончили Йельский университет, а теперь они вице-президенты банка. Их отец – президент банка. Найджел Фитч – прекрасный человек! Я был уверен, что заполучу одного из этих ребят в зятья.