Кот, который ограбил банк
Шрифт:
— А вы посмотрите.
Квиллер, привыкший получать от читателей самые невероятные подношения, с некоторой опаской заглянул в пакет и увидел большой блокнот, прикрепленный к деревянной дощечке. На обложке крупным компьютерным шрифтом было напечатано: ТРИДЦАТЬ ДНЕЙ В СЕНТЯБРЕ [2] .
— Календарь, — объяснил Калверт. — Каждый день надо отрывать листок и читать, что на нем написано.
На первой странице была проставлена дата (1 сентября) и имелась надпись: «Не будите спящую собаку»
2
«Тридцать
— Ну, Калверт, просто здорово! — Квиллер постарался проговорить это с воодушевлением. Пролистав календарь, он прочел: «Что хорошо для гуся, хорошо и для гусыни», «Можно подвести коня к воде, но нельзя заставить его пить», «И кошка может смотреть на короля». — Где ты взял все эти изречения, Калверт?
— В библиотеке. Это пословицы со всего света.
— И все о животных!
— Ага.
— Да-а… Большое тебе спасибо, Калверт, за такой замечательный подарок.
— Там в дощечке есть дырка, чтобы повесить календарь на гвоздь.
— Я так и сделаю.
— Маме я тоже такой подарил.
— Кстати, как дела у твоих родителей? Что-то давно я их не видел.
— У папы всё в порядке, а у мамы болит рука из-за компьютера.
— А как твои собаки? — Калверт взял под опеку бездомных псов, которых когда-то приютила старая фермерша, сгоревшая вместе со своим домом.
— Долли умерла от старости, я похоронил её за сараем. И написал её имя на камне. Приходите посмотреть, если хотите. Моя тетя приходила и принесла цветы.
— Очень благородно с её стороны. А ты уже готов к школе?
— Ага.
Квиллер ещё раз поблагодарил мальчика за подарок, и тот отправился обратно на ферму.
Возле Центра искусств Квиллер увидел знакомую машину и решил зайти поболтать с её владельцем. Торнтон Хаггис, отошедший от дел бизнесмен, обладатель благородных серебряных седин, временно занимался делами Центра, пока не нашли замену уволившемуся менеджеру, Беверли Форфар.
— Всё ещё командуешь этой твердыней? — спросил Квиллер. — От Беверли ничего не слышно?
— Нет. После всех мытарств, через которые ей довелось пройти в нашем чудесном городе, она, конечно же, рада забыть о его существовании.
Тем не менее Беверли написала Квиллеру, чтобы поблагодарить за подарок, который он сделал ей на прощанье. Бедная женщина и не подозревала, что Квиллер был счастлив от него избавиться.
С Вашей стороны было очень любезно подарить мне «Белизну белого»: я повесила инталию [3] у себя дома, и все гости ею восторгаются. Мне удалось найти работу в Анн-Арбор, штат Мичиган. Надеюсь, со временем из этого выйдет кое-что стоящее.
3
Инталия — рельефное (резное или тиснёное) изображение или узор.
Читая эти строчки, Квиллер понимающе хмыкнул. Насколько он знал, Анн-Арбор — именно такой город, где инталию с трехмерным изображением снежинки, возможно несущим в себе тайный смысл, смогут оценить по достоинству. Он выиграл это произведение искусства в лотерею, которую проводил Центр искусств, да и то потому, что оказался единственным участником. Квиллер
4
От англ. frobnitz — неопознанный объект; чепуха, абракадабра.
Если Вы переписываетесь с профессором Фробницом, пожалуйста, поблагодарите его от моего имени за такую щедрость. Очень жаль, что я не смогла встретиться с ним в Пикаксе. Судя по телефонному разговору, он просто очарователен.
— Замену Беверли пока не подыскали? — спросил Квиллер у Торнтона.
— Беседовали с несколькими кандидатами, но, похоже, они не подошли.
— Вини себя, Торн. Зачем нанимать менеджера и платить ему деньги, если ты прекрасно справляешься со всем этим хозяйством бесплатно?
— Думаешь, я не понимаю? После тринадцатого сентября ухожу в любом случае. Ну а пока мы устраиваем любительскую выставку произведений декоративно-прикладного искусства. Придешь на открытие? Я тоже кое-что выставляю.
— Экспериментируешь с надгробиями? — небрежно спросил Квиллер.
Прежде чем удалиться от дел, Торнтон заправлял семейной мастерской, где изготовляли надгробные памятники, а одно время увлекался историей и составил целое собрание старинных эпитафий.
— Смейся, смейся, — отозвался тот. — Просто мне захотелось занять чем-то руки, вот и купил токарный станок. Поставил его в подвале, теперь обтачиваю на нем всякие деревяшки.
— Стоит посмотреть.
— Приходи на выставку, — пригласил Торнтон. — И деньги не забудь.
Пройдя лесной дорожкой, Квиллер подошел к амбару с восточной стороны. Когда-то и в восточной, и в западной стене имелись огромные ворота, в которые спокойно въезжали возы с яблоками. При перестройке проёмы частично застеклили, вставив в них обычные двустворчатые двери. Парадный вход, через который вы попадали в холл, находился с задней стороны здания, а черный ход, ведущий на кухню, — со стороны фасада.
Подобные странности были в Мускаунти обычным делом, не случайно же столицу округа нередко называли не Пикакс, а Парадокс. Дважды городские власти собирались переименовать ряд улиц, и дважды избиратели решительно восставали против этого. Старая Восточная улица проходила западнее Новой Западной, а Северную Восточную улицу постоянно путали с Западной Южной. Но это вводило в заблуждение лишь приезжих, а вводить в заблуждение приезжих было одним из любимых развлечений жителей Пикакса.
Подойдя к амбару, Квиллер увидел знакомую картину: две кошачьи мордочки в окне сбоку от двери. Поставив передние лапы на подоконник, сиамцы наблюдали за хозяином. Стоило ему переступить порог, как кошки дружно устремились навстречу, принялись описывать возле него круги, терлись о ноги, оплетали их хвостами, исполняя при этом сиамские оперные партии. Столь горячий прием растрогал бы Квиллера, не взгляни он на часы. Для кошек наступило время обеда!