Кот, который сдвинул гору
Шрифт:
– Вы должны преодолеть это, Кризалис. Расскажите мне о суде. Какие упущения были сделаны?
– Ну, во-первых, назначенный судом адвокат даже не присутствовал при предъявлении обвинения. Он позвонил, сказав, что опаздывает, но суд не стал его дожидаться.
– Это похоже на нарушение конституционных прав, – заметил Квиллер.
– Откуда мы могли знать? Мы простые бульбики. Потом Фореста не выпустили под залог, и адвокат сказал, что это для его же блага, так как весь город настроен против него. Мой брат! Я не могла
– Если было так много враждебности, адвокат не пытался перевести дело в другой судебный округ?
Она кивнула:
– В этом было отказано.
– Как звали адвоката?
– Хью Ламптон.
Квиллер фукнул в усы: ещё один из вездесущих Ламптонов!
– Он не представил ни одного свидетеля со стороны защиты и позволил свидетелю обвинения безнаказанно лгать! – продолжала Кризалис. – Суд присяжных вынес решение так быстро, что мы даже не сразу поняли: всё, конец!
– Я не судья, – сказал Квиллер, – но мне кажется, у вас есть возможность добиться нового слушания дела. Вам нужен другой адвокат – хороший адвокат.
– Сколько это будет стоить? Мы пытались одолжить денег, чтобы нанять адвоката, ещё когда Фореста только обвинили. Но банки, они ведь все повязаны между собой земельными спекуляциями, отказали нам в закладной. Они посоветовали нам продать землю, но вы не поверите, сколько эти спекулянты предложили за наш кусочек горы. Впрочем, сейчас это не имеет значения, мы продали бы нашу землю за любую сумму, если бы это помогло Форесту.
– Выход должен быть, – сказал Квиллер, поглаживая усы. – Дайте мне подумать. Ваш брат всё-таки должен убедить суд присяжных в том, что он невиновен.
Под конец ужина они лишь перебрасывались фразами. Приправа к салату была тоже пересолена. Кризалис задумчиво отказалась от десерта и, выпив чаю, сидела молча, уставившись в одну точку.
Когда они покидали ресторан, он всё ещё был заполнен только частично и многие столики с видом на площадку для игры в гольф пустовали. Квиллер попросил свою гостью подождать его в холле, пока он скажет несколько слов метрдотелю. Хватило шести слов. Спокойным голосом он произнёс: «Передайте это администрации с моими комплиментами» – и разорвал свою членскую карточку.
Ещё было совсем светло, и Кризалис спросила его:
– Не хотите вернуться в «Тип-Топ» окольной дорогой? Это всего лишь дорога для транспортировки леса, но она идёт по внешнему склону Большой Бульбы, и я вам покажу кое-что.
Она направляла его через лабиринт петляющих дорог в по-настоящему дикой местности.
– Здесь! – сказала она, когда они достигли вершины бугра, – Остановите машину! Ну, на что это похоже?
Квиллер увидел огромное пространство уничтоженного леса – пни, поваленные деревья, мёртвые ветви.
– На последствия смерча или налёта бомбардировщиков.
– Это вырубка, – объяснила она. – Вырубается всё, потом вывозят строевой лес, оставляя отходы.
Дорога для вывоза леса сужалась до простой колеи, которая, петляя, шла вверх. Кризалис показывала дорогу, а Квиллер крепко сжимал руль, когда машина, кренясь то в одну сторону, то в другую, шла по труднопроходимой местности.
– Не зайдёте выпить стаканчик чего-нибудь на ночь? – спросил он, когда они наконец добрались до стоянки «Тип-Топа».
– Нет, спасибо, но я хорошо провела вечер и благодарна вам за то, что вы выслушали меня. Это было очень любезно с вашей стороны.
Он проводил её до старого армейского автомобиля.
– Я искренне сожалею, что ваш брат оказался в таком трудном положении. Надеюсь всё-таки на положительные изменения.
Она взобралась на водительское сиденье.
– Легче сдвинуть гору, – сказала она, беспомощно пожав плечами.
Квиллер подождал, пока её автомобиль не скрылся из виду, и поднялся на веранду. Коко ждал его в холле, расхаживая взад и вперед, как если бы собирался сообщить ему нечто очень срочное, но у Квиллера были свои дела. Он направился прямо к телефону и позвонил в Пикакс, не дожидаясь льготных тарифов.
– Полли, это Квилл! – резко объявил он.
– Милый! Я так благодарна тебе за то, что ты позвонил. Галифакс Гудвинтер покончил с собой!
– НЕТ!
– Он похоронил жену в прошлую пятницу, как ты знаешь, а вчера ночью принял слишком большую дозу снотворного.
– Трудно поверить! Он оставил записку?
– Ничего. Вообще ничего. Но ходят слухи, будто смерть его жены наступила в результате убийства из милосердия. Она была безнадежно больна так долго, а ему бедняге, скоро бы исполнилось восемьдесят. Никогда не будет другого такого сельского врача, как доктор Гал. Весь округ в трауре. Уже точно известно, что Мелинда возвращается из Бостона и практика отца перейдёт к ней но она совсем другое дело.
– Согласен, – ответил Квиллер.
Его встревожили не столько медицинские перспективы Мускаунти, сколько возможные затруднения в его личной жизни. До переезда в Бостон Мелинда была одержима идеей замужества, а он так же упорно хотел остаться холостяком, хотя и находил её волнующе привлекательной.
– Ну а теперь, когда ты знаешь все неприятные новости, Квилл, – говорила Полли, – скажи, как там в горах?
– Рву и мечу, – ответил он.
– Звучит как речь истинного горца, а ты там только три дня.
– Я выведен из себя тем, что произошло в ресторане, откуда я только что приехал.
– И что тебя вывело из равновесия?
– Всё! Они дали мне самый плохой столик. Обслуживание было ужасающим. Суп – холодным. Еда – пересоленной. Именно благодаря пересоленной еде я понял, что происходит.