Кот, который сигналил
Шрифт:
Коко продолжал яростно кусать Цербера. Невозможно было распознать, когда кот хотел что-то сообщить, а когда был просто котом. Например, как с фломастерами, которые он таскал в последнее время, – не красные, не желтые, только чёрные. Простое ли то совпадение, что Полли наняла черноволосого и чернобородого Эдуарда Пена Тривильена? Пен – девичья фамилия Флорри. Псевдоним Тиш – Легация Пен. Попытки Коко передать информацию – если, конечно, это было так – не доходили до Квиллера. Чтобы проветриться и прочистить мозги, он предпринял долгую велосипедную прогулку. Это было хорошее упражнение, которое
Приехав в этот вечер к Квиллеру, Селия в изнеможении упала на диван, уронила свою бесформенную сумку на пол и сказала:
– Не могли бы вы сегодня чего-нибудь добавить в лимонад, шеф? Мне это просто необходимо!
– Я готовлю вполне сносный „Том Коллинз“, – ответил Квиллер. – Представляю, что за безумный был у вас день.
– Две смерти в семье в один день! И того и другого хоронят в субботу. Женщины улетают в Швейцарию в воскресенье. Тиш расстроена. Флорри – просто в истерике!
– Выпейте это и расслабьтесь на некоторое время, – посоветовал Квиллер, подавая ей поднос. – Скажите мне, что вы думаете о спектакле.
– Мне понравилось! Нам обеим понравилось. В школе мы проходили эту пьесу, но на сцене я её никогда не видела. „Зелёненькие“ были очень смешны – лучше, чем феи и эльфы. И мне ужасно понравился этот молодой человек – тот, что такой высокий. В программе сказано, его зовут Дерек Катлбринк.
Квиллер заверил её, что весь городишко полон Катлбринками.
– И они все оригиналы! – добавил он.
– Этот симпатичный мистер О'Делл был там со своей дочерью. Он подошёл к нам в фойе. Очаровательный ирландский акцент! – Она огляделась: – Из этого амбара мог бы получиться отличный театр – публика сидела бы на балконе, а сцена находилась бы на первом этаже.
– Все хотят переделать этот амбар в театр, или в ресторан, или, на худой конец, в приют Гуггенхайма [6] для бедных. Вы ещё не видели его сверху. Давайте пройдёмся. Захватите с собой своё питье.
6
Гуггенхаймы – семья промышленников, известных своей благотворительностью.
Они поднялись на галерею, и он показал ей кабинет, комнату для гостей, просторное жилище котов и балки, на которых коты занимались гимнастикой.
Когда они вернулись вниз, Селия порылась в сумке, чтобы достать свой блокнот.
– Ну! Готовы ли вы, шеф, услышать то, что сейчас услышите? После смерти Эдди Тиш рассказала мне нечто ужасное. Как, по-вашему, перед последним вздохом умирающий приходит в себя?
– Иногда перед смертью наступает момент прозрения, – изрёк Квиллер. – Если верить биографиям, великие люди произносят последние слова, которые становятся достоянием истории, другие же открывают тайны, которые хранили всю жизнь.
– Это как раз то, что произошло вчера утром. На счастье, сиделка оказалась на месте, когда позвонили из больницы. Тиш в спешке поехала в город. Эдди спал, но она заговорила с ним. Он открыл глаза и попытался ей что-то сказать – какие-то
– Вы были там? – спросил Квиллер.
– Я ждала за дверью. Тиш рассказала мне об этом потом. Мы заехали ко мне, выпили чаю, и вдруг она заплакала, Эдди оказался замешанным в гораздо более ужасные вещи, чем можно было предположить.
В этот момент зазвонил телефон.
– Простите, – извинился Квиллер и снял трубку в библиотеке.
Дрожащий голос произнёс:
– Квилл, отвези меня в больницу. Мне нехорошо.
– Сейчас буду! – твёрдо ответил он. – Вешай трубку! Вешай трубку! – Едва услышав гудок, он набрал 911. Затем рванулся к чёрному ходу, на бегу бросив Селии: – Это срочно! Выберетесь сами, хорошо?
Квиллер сломя голову помчался на Гудвинтер-бульвар и прибыл туда чуть раньше кареты „скорой помощи“. Он открыл дверь своим ключом, впустил в дом бригаду врачей и устремился вверх по лестнице.
Полли сидела на стуле с прямой спинкой, бледная и испуганная.
– Боли в груди, – слабым голосом произнесла она. – В руках – ощущение тяжести.
Пока медики клали ей под язык таблетку и вводили в нос трубку с кислородом, Квиллер сделал короткий телефонный звонок.
Когда Полли уже привязали к носилкам, она повернулась к Квиллеру, лицо у неё было жалобное.
– Бутси, – прошептала она.
– Не беспокойся. Я позвонил твоей невестке. Она о нём позаботится. Я поеду за „скорой помощью“. – Он сжал ей руку. – Всё будет хорошо… любимая.
Полли взглянула на него с благодарностью.
Пока Полли размещали в палате, Квиллер находился в больнице. Туда вскоре приехала и Линет Дункан. Они с Квиллером уселись в комнате ожидания и стали разговаривать о том, что беспокоило Полли в последнее время.
– Знаете, – призналась ему Линет, – до поездки Полли в Орегон к подруге, откуда она вернулась с маниакальной идеей построить собственный дом, я уговаривала её переехать ко мне в старую усадьбу Дунканов. Я тогда только что получила её в наследство от брата, который жил там с тех пор, как умерли наши родители. Полли была замужем за моим младшим братом. Он был добровольцем-пожарником и погиб при ликвидации пожара в амбаре. Трагедия! Они только-только поженились. Впрочем, полагаю, вы в курсе. Так вот, теперь я владею этим огромным столетним домом с большими комнатами и высокими потолками. Дом очень хорош! Но слишком велик для меня одной. Думаю, Полли понравилось бы там, да и Бутси смог бы бегать вверх-вниз по лестницам.
В комнатах, где родственники ждали приговора врача, слышалось нервное, бессвязное жужжание голосов.
Наконец появилась молодая женщина в белом халате. Квиллер затаил дыхание.
– Миссис Дункан чувствует себя хороша Хотите её увидеть? Я – Диана Ланспик. Случилось так, что я находилась в нескольких кварталах от больницы, когда её привезли.
– Я знаю ваших родителей. Мы все очень рады, что вы вернулись в Пикакс.
– Спасибо. Я много о вас слышала. У меня есть один вопрос. Скорее всего, кардиолог порекомендует катетеризацию. Хорошо бы сделать снимки и точно определить, в чём дело. Сердечный приступ – это первый звонок. Если миссис Дункан понадобится помощь в принятии решения, кто бы смог?..