Кот, который улыбался
Шрифт:
– Ты знала её?
– Очень хорошо! Когда я помогала в музее, она, зная, как я обожаю её выпечку, пригласила меня на ланч. Я знаю толк в еде, это качество мне тоже досталось в наследство от отца, – Сара вздохнула и продолжила: – Ты знал, что я была судьей в отборочном туре на конкурсе выпечки?
– Нет, не знал. Ты оценивала начинку или корочку?
– Начинку. И хочу тебе кое в чём сознаться. Один пирог был совершенно изумителен! Он ни в чём не уступал шедеврам Айрис Кобб, правда в начинке присутствовала индюшатина, что не допускалось правилами конкурса. Тогда я сговорилась с остальными судьями,
Они въехали в ворота Индейской Деревни. Сара застенчиво произнесла:
– Может быть, ты хочешь посмотреть мою коллекцию пуговиц?
– Большое спасибо за приглашение, но мне должны звонить. В другой раз – непременно, – сказал Квиллер. – Но я обязательно провожу тебя и пожелаю спокойной ночи сэру Седрику.
Пёс, поддерживающий журнальный столик и простоявший на задних лапах вот уже целый век, выглядел невероятно живым. На его коричневой спине можно было различить каждую шерстинку, а в его гончих глазах таилась глубокая грусть. Квиллер погладил пса по голове:
– Хороший пёс! Хороший!
По дороге домой Квиллер вдруг подумал, что вечер был бы совсем иным, если бы на аукционе победила Даниэль Кармайкл. Тогда разговор шел бы об универмагах, футболе и кинкажу [15] , а вовсе не о пуговицах бейсболе и резных деревянных собаках, а уж об «изысканных приёмах» в спорте и речи не могло быть. Вместо элегантного платья с жакетом от Шанель Даниэль наверняка нарядилась бы в расшитое блестками облегающее платье для коктейлей, и присутствующие в ресторане уж точно не стали бы аплодировать. Скорее всего, они бы едва дышали, а некоторые стали бы хихикать. (Это всё-таки Пикакс, а не Балтимор.) Да и сбор рождественских пожертвований оказался бы беднее на пятьсот долларов. И он бы не узнал секрета самого вкусного пирога, участвовавшего в конкурсе. Вызвав дух Айрис Кобб, Сара подлила масла в огонь всё возрастающих подозрений Квиллера.
15
Кинкажу – хищное млекопитающее семейства енотовых.
По приезде домой он сделал несколько телефонных звонков. Уже было поздно, но знакомые ему «совы» ещё бодрствовали.
У Райкеров трубку подняла Милдред.
– Ну, как прошёл полуторатысячный ужин?
– спросила она.
– Всё хорошо. О нём ты сможешь прочесть в колонке «Из-под пера Квилла», – сдержанно ответил он. – А сейчас я очень хочу узнать имена участников конкурса выпечки – ведь теперь, когда открыли сейф. Они тебе известны. О победителях я прочёл в сегодняшнем номере. Но кто испёк тот чудо-пирог?
– Ты обещаешь никому не разглашать это имя? Мы хотим написать об этом, как ты нам и посоветовал.
Квиллер пообещал.
– Обещаешь, что даже Полли не проболтаешься?
Он снова дал честное слово.
– А почему ты этим интересуешься?
– Я пишу книгу о происхождении и эволюции пирога – о пути, проделанном им от шахтёрских завтраков до пиршества гурманов.
– В это время суток? Да брось ты, Квилл, хватит скрытничать.
– Это ты скрытничаешь. А я тебе открыто заявляю, что пишу книгу.
Он всегда
– Ладно. Это была Элен Феттер из Вест-Мидл-Хаммок.
– Так я и думал.
– Ты её знаешь?
– Её все знают. На твоём месте я бы повременил со статьей.
– А в чём дело? Что всё это значит?
– Завтра расскажу. Я спешу. Спасибо за информацию. Разбуди мужа и передай, что я желаю ему спокойной ночи.
Не тратя времени на любезности, он повесил трубку и позвонил Селии Робинсон. Проезжая мимо каретного домика, он заметил свет в её окне – она наверняка читала последний шпионский триллер.
Без лишних вступлений он многозначительно поинтересовался:
– Как успехи?
– Вы были правы. Я нашла то, о чём вы просили.
По всем шпионским правилам она отвечала приглушённым голосом и весьма завуалированно.
– На ней не стояло никакого имени, но всё, о чём вы говорили, сходится. Это точно она, можете мне поверить.
– Отлично! – сказал Квиллер. – Поговорим этом позже. Пока.
Но как, как заполучить книгу, не вызвав при этом шума? Он ломал над этим голову, развалившись в кресле и закинув ноги на пуфик. Сиамцы примостились неподалеку и, чувствуя, что их хозяин занят напряжённым мыслительным процессом, не мешали ему.
Внезапно, словно поддавшись какому-то импульсу Квиллер вскочил с кресла и направился к телефону. Он набрал номер Хикси Райс. Никто не ответил. Он оставил сообщение на автоответчике.
Через несколько минут Хикси ему перезвонила:
– Извини, Квилл, я не поднимала трубку, потому что не хотела кое с кем говорить. Что хорошего скажешь? Как прошёл ужин? О чем вы беседовали?
– Мы беседовали о котах, собаках, бейсболе, пирогах и Айрис Кобб, поэтому, собственно, я и звоню тебе. Мне нужна твоя помощь в одном маленьком, личном, законном, безобидном дельце.
– Это моё призвание, – ответила Хикси.
– Я хотел бы, если, конечно, ещё не очень поздно, чтобы в завтрашнем номере было напечатано одно маленькое объявление. Но чтобы обо мне в нём не говорилось ни слова. Это можно устроить?
– Какого оно должно быть размера?
– Ну, оно должно быть заметным. Жирный заголовок, большие интервалы, много свободного места.
– А текст? Ты можешь продиктовать его по телефону? Навряд ли меня прослушивают.
Он продиктовал порядка двадцати слов.
– Хм… интересно! – сказала Хикси. – Ты думаешь, из этого что-то выйдет?
– На результат я не рассчитываю, – ответил Квиллер, – это всё вранье. До скорого.
ШЕСТНАДЦАТЬ
Дегустация сыров была назначена на вечер среды, и большую часть этого дня Квиллер провёл в прогулках по центру города. Причина была проста: грозная миссис Фулгров должна была нагрянуть для уборки дома. Милый мистер О'Делл станет подметать полы и пылесосить мебель, а она – смахивать пыль, тереть, скрести и критиковать местные нравы, политиков, молодёжь, современную музыку и бесчисленные кошачьи шерстинки, которыми, с её точки зрения, сиамцы специально покрывали всё в доме, дабы максимально усложнить ей работу. У седовласого же Пата О'Делла в запасе всегда имелась парочка дельных мыслей, которые он высказывал с приятным шотландским акцентом.