Кот на Рождество

Эмори Кливленд

В сущности, путешествие начиналось приятно, хотя я никогда не пойму этих нелепых правил, установленных авиакомпаниями, которые отводят только по одному месту для животных в первом и экономическом классах. Они что, боятся лая? Мяуканья? Драк?

Животные, как и положено, едут в сумках, по одному в каждом ряду, и доставляют меньше неудобств, чем, например, откинутое впереди кресло или четыре подлокотника в каждом ряду для трех пассажиров.

Итак, у меня не было другого выбора, как подчиниться правилам. Я подчинился и зарезервировал одно место для себя и одно для Белого Медведя. У меня была удобная сумка,

которая, хоть и с трудом, помещалась под сиденьем. Стюардесса была очень мила. Прежде чем помочь мне с размещением сумки, она попросила меня приоткрыть ее, чтобы посмотреть, кто же там находится. И после того как она вдоволь наахалась и наохалась от восторга по поводу красоты Белого Медведя, она пообещала, что попозже сумку можно будет снова открыть.

Однако Белый Медведь не только не ответил на восторги молодой леди, но и невежливо от нее отвернулся. Я понял, как опасно знакомить кота с кем-либо во время путешествия. Дело в том, что большинство котов уже познакомились со всеми, с кем желали познакомиться. Поэтому владельцам котов следует заготовить на случай поездки множество извинений, в том числе даже мелкое белое вранье или большую черную ложь.

Я использовал последнее. Я сказал стюардессе, что обычно Белый Медведь - душа общества, но сейчас, после приема транквилизатора, ну... вы должны понять...

Кое в чем мне повезло. Я занимал место у окна, и на среднем сиденье никого не было. С краю расположился солидный господин, который с большим интересом наблюдал за процедурой знакомства Белого Медведя со стюардессой. Он спросил:

– Кот не очень любит путешествовать?

И я еще раз солгал. Я сообщил господину, что Белый Медведь любит путешествовать на короткие расстояния, но во время длительных перелетов, а кот явно подозревает, что сейчас предстоит именно такой, он чувствует себя неважно. Я был совершенно уверен, что эта информация сведет интерес господина к минимуму, особенно если я поставлю сумку под среднее сиденье. Так и получилось.

Когда самолет, разбегаясь по взлетной полосе, взревел, Белый Медведь подал голос. Это было бесконечно горестное «айяу!», гораздо более громкое, чем рев самолета. Я просунул палец в отверстие сетки на крышке сумки, чтобы успокоить кота. Но это не помогло. С точки зрения Белого Медведя, в самолете, в этом маленьком пространстве, было слишком много людей. Особенно в том месте, где он находился, оказалось чересчур много ног, которые и всегда-то не нравились моему коту. Кроме того, было страшно шумно, тесно и неудобно. И, по его мнению, просто опасно.

Когда я в конце концов поставил сумку рядом с собой на сиденье, приоткрыл крышку и опустил руку внутрь, то, успокаивая кота, попытался убедить его, что не надо ничего бояться. Но успеха я не добился. Как старый пилот, я никогда не любил взлеты и знал, что это самая опасная часть полета.

Я пытался заинтересовать кота облаками за окном, но он счел это слишком незначительной компенсацией. Все предупреждения друзей о том, что коты, находясь в движении, не любят осматривать достопримечательности, оказались правдой. Даже если бы Белый Медведь увидел птицу, это не произвело бы на него никакого впечатления.

Я надеялся, что появление пищи отвлечет его от мрачного взгляда на мир вообще и на меня в частности, но снова мои друзья оказались правы. Когда стали разносить

орешки и выпивку, стюардесса принесла персонально коту маленькую тарелку с едой, но он даже не пошевелился, чтобы посмотреть, что там такое. Он просто ничего не хотел. Я понял: кот объявил голодовку. И об этом меня предупреждали, так что я этого очень боялся. Конечно, нужно было иметь при себе банку с привычной пищей, чтобы уговорить его поесть, и я действительно взял с собой несколько таких банок. Но где они были? В чемодане, в багажном отделении, как и все его игрушки.

Хуже всего было то, что он не только объявил голодовку, он еще и устроил лежачую забастовку, а это было очень плохим знаком.

Полет продолжался пять с половиной часов, а мне показалось, что прошло как минимум пять с половиной дней.

В аэропорту нас встречала Пола Дитс, бывший координатор нашего Фонда. Пола, старая кошатница, была в восторге от Белого Медведя. Но кот вел себя очень сдержанно. Мы еще не выехали из аэропорта, и Пола была первой девушкой, с которой он познакомился в Калифорнии, а он, казалось, чувствовал, что все, как это часто происходит в Калифорнии, делается слишком быстро.

– Он не выспался, - сказал я Поле, - и поэтому у него замедленные реакции.

Я открыл сумку и выпустил кота наружу, однако не собирался поднимать его на колени и показывать ему виды Лос-Анджелеса, пока мы не выедем на Сан-Сет и не оставим позади ужас автострады.

– Когда вы собираетесь обратно?
– поинтересовалась Пола.

– О!
– ответил я.
– Месяца через два.

Только в Калифорнии люди спрашивают о дате вашего отъезда немедленно при вашем прибытии. А у калифорнийских девушек это просто черта характера.

В это время Белый Медведь решил выступить в роли мертвеца, и я подумал, что уже хватит извиняться за него - надо перейти в наступление. Я рассказал Поле об исследованиях писателя Ричарда Смита. По его мнению, коты Восточного побережья Америки придают меньше значения своему виду, чем коты Западного побережья, и предпочитают, чтобы оценивали их умственные способности, а не физическое состояние.

Но Пола, как и Мариан, не реагировала на мои неудачные шуточки.

Что же касается Белого Медведя, то в этой поездке трудно было заставить его чем-нибудь заинтересоваться. Когда мы наконец въехали на Сан-Сет, я поднял его, уложил к себе на колени и сказал:

– Смотри, Белый Медведь! Калифорния! Беверли-хиллз! Кинозвезды!

Для Белого Медведя это было лишним доказательством того, что у меня не все дома. Тем более что звезд не было видно, вокруг были лишь люди, продающие путеводители по городу кинозвезд, и бесконечное количество бегунов и джоггеров.

Отель, в который мы прибыли, был тот самый, где я останавливался, когда писал сценарий к фильму «Высшее общество». Меня привлекало то, что отель славился добрым отношением к животным. Довольно часто здесь бывали постояльцы-животные столь же известные, как и их хозяева. Рекорд поставила Элизабет Тэйлор - она в течение многих лет привозила в отель больше животных, чем кто-либо еще. Правда, она поставила рекорд и по количеству мужей, с которыми побывала в этом отеле. Но самым замечательным постояльцем стал Роберт де Ниро. Прибыв на съемки фильма «Последний магнат», мистер де Ниро привез с собой семерых котов.