Кот недовинченный
Шрифт:
– Только прошу вас: сейчас немедленно выключите компьютер и до прибытия нашей спецбригады ни в коем случае не прикасайтесь к нему! Договорились?
– О’кей… – опять растерянно пробормотала госпожа Кузнецова-Барклай.
– Спасибо! Спасибо вам за сотрудничество! Вы очень помогли сами себе – и всему человечеству! Пожалуйста, дождитесь нашей группы экстренного реагирования!
И Катя положила трубку, гадая про себя: не слишком ли она перепугала бедную эмигрантку Зинаиду? Не выбросит ли та, от греха подальше, свой компьютер прямо в окно? Однако потом Катя решила, что сие совсем не в западном стиле: разбрасываться ценным имуществом. Будем
В самом радужном настроении Катя вышла из телефонной будки и направилась к пешеходному переходу. Она видела, как Ленчик, сидящий у окна в кафе VIPS, напряженно наблюдает за ней – гадает, верно: получилось у тетушки договориться с «номером девятым» или нет. Не гадай, Лелик! Есть еще порох в пороховницах! Все получилось!
В состоянии эйфории Катя не приметила, как рядом с ней у тротуара остановился светло-серый «Сеат». Из него одновременно выскочило трое мужчин. Первый железной рукой схватил ее за левое предплечье, второй – за правое, третий – изо всех сил пригнул ей голову. В следующее мгновение ее уже впихнули на заднее сиденье машины. Еще через секунду в автомобиль впрыгнули все трое мужчин. Затем «Сеат» сорвался с места, взвизгнув покрышками, и влился в мадридский трафик.
Катя закричала было по-английски «На помощь!», но «Сеат» был отделен от всего света тонированными окнами, а внутри машины помогать ей никто явно не собирался. Напротив, чернявый мужчина, сидящий с ней рядом, больно схватил ее сзади за шею своими жестяными пальцами и изо всех сил сжал. Свет постепенно померк в глазах Кати, и она потеряла сознание.
Леня видел через витрину кафе, как Катя разговаривает по телефону, а потом выходит из будки и идет к пешеходному переходу. Затем ее скрыл «Сеат», вдруг тормознувший рядом с нею. В следующее мгновение автомобиль резко отъехал от тротуара, и на месте, где только что стояла тетушка, никого не оказалось!..
Юноша вскочил из-за стола, опрокинув посуду, и бросился к дверям кафе. Однако когда он выбежал на улицу, «Сеат» уже был далеко. Как ни напрягал Леня глаза, ему не удалось даже разглядеть его номера – а еще через пару секунд автомобиль окончательно смешался с городским потоком. Студент растерянно остановился.
Что случилось с Катей? Ее похитили? Очень похоже…
И еще одна мысль билась у Ленчика в мозгу: «Вот мы и доигрались!»
– Сеньор! – рядом с ним у бровки тротуара возник давешний красавец-официант из кафе. Он был любезен, однако брови его хмурились. Чувствовалось, что сделай Леня еще шаг, и тот немедленно применит силу. – No has pagado![33]
– Да-да, конечно, – пробормотал юноша по-английски. – Сколько я вам должен?
– Veinte cuatro euros[34] .
Студент, широкая душа, отстегнул половому двадцать пять «евриков». Официант с достоинством поклонился, пробормотал: «Muchas gracias!»[35] – и убежал.
Обалдевший Ленчик стоял посреди тротуара. Он даже забыл, что оставил на столике свои вещи: список обраченных россиянок, салфетку с вычислениями числа «пи», карманный компьютер…
Что теперь ему делать? Бежать в полицию – сообщать о похищении?
Словом, в глубокой растерянности стоял Леня посреди Гран-виа.
И тут к нему подошли двое. Один – толстяк в галстуке-бабочке и с недокуренной сигарой в углу рта, чем-то похожий на режиссера Хичкока. Второй – высокий, дюжий, рыжий, веснушчатый (с первого взгляда ясно – американец). Ни тот, ни другой на русских бандитов явно не тянули.
– Мистер Коноплев? – спросил толстяк.
– Да, это я, – нахмурился Леня.
– Нам надо с вами поговорить. Это касается судьбы вашей спутницы.
Английский толстяка явно отдавал Америкой: тягучий и неразборчивый. Но сейчас было не время заниматься лингвистическим анализом. Кровь ударила Лене в голову. Он подскочил к толстяку и схватил его за фалды белого сюртучка.
– Ах ты, сволочь! – прошипел он. – Вы куда мою Катю дели?!
Он успел несколько раз встряхнуть «Хичкока» – так, что голова того мотнулась, а сигара выпала изо рта на тротуар.
Пара прохожих обернулась поглазеть, но в следующее мгновение спутник толстяка – рыжий верзила – нанес Лене незаметный для окружающих, но чрезвычайно болезненный удар в солнечное сплетение. Юноша начал хватать ртом воздух. Толстяка ему пришлось выпустить.
– Не надо нервничать, мистер Коноплев, – с ненавистью проговорил пузан, брезгливо отряхивая фалды своего пиджака. – Судьба вашей спутницы, мисс Калашниковой, сейчас находится исключительно в ваших руках. И от результатов нашего с вами общения будет зависеть, вернется ли она живой и невредимой. Или же: не вернется вообще. Прошу. – И толстяк сделал приглашающий жест в направлении машины, остановившейся у тротуара.
Автомобиль оказался точно таким же лимузином, что увез в неизвестном направлении тетку Катерину: светло-серым «Сеатом Толедо». Однако на сей раз Ленчик разглядел и постарался накрепко запомнить его номер: 39-39 KZS. По поводу номера у Ленчика сразу появилось одно соображение – впрочем, пока непроверенное: по дороге от Барселоны до Мадрида он обратил внимание, что номера, где встречается буква Z, принадлежат прокатным конторам.
«Прекрасно, – мелькнуло в башке Леонида. – Значит, похитители – не местные. Впрочем, и так видно, что эти придурки – америкосы. Интересно, как понравится испанской полиции, что американцы хозяйничают в Мадриде, будто у себя в Вирджинии? И среди бела дня людей похищают?.. Впрочем, – вздохнул юноша про себя, – до полиции мне еще надо дошкандыбать – желательно живым и, по возможности, невредимым».
Все эти мысли пронеслись в голове у Ленчика, пока он усаживался – добровольно, в отличие от Кати, – на заднее сиденье «Сеата» номер два. Рыжий детина поместился на переднем пассажирском сиденье, а «Хичкок» – рядом с юношей. За рулем сидел еще один дядька – этот точь-в-точь походил на агента Смита из «Матрицы»: черный костюмчик, галстучек-селедка, черные очки.