Кот, приносящий счастье
Шрифт:
Машка только фыркнула.
Обезьяна теперь сидела на Катином столе, привязанная марлей за батарею, и вид у нее был грустный и безнадежный.
– Ничего, Жозефина, – подмигнула ей Катя. – Знаешь, сколько там обезьянок? Тебе не будет скучно. Сейчас я немного доработаю, а тетя Маша нам клетку подыщет. Маш, посмотри, у нас там клеток нигде нет?
В это время вошел Заревский. Катя заметила, что он никогда не задерживается: если говорил «еду», то, видимо, тут же и ехал. Безо всяких проволочек.
– Ого! А у вас здесь интересно, – качнул он головой,
– Привет, – поздоровалась Катя, серьезно хмуря брови. – Мы к тебе опять за помощью.
Она понимала, что бессовестно использует этого добряка. Но… ей отчего-то вдруг захотелось еще раз с ним встретиться. Она даже самой себе боялась признаться, что постепенно эти встречи стали ей нужны. Она уже не видела его килограммов, ей просто было легко с ним, он не боялся ее хмурого вида, не пугался ее взгляда, спокойно относился к ее суровому тону… и тон становился мягче, глаза добрее… Катя даже не осознавала, что с ним ей не от кого защищаться. И от этого она становилась простой, смешливой и… да, даже молодой женщиной! Она ведь и в самом деле еще совсем не старая! Ну и… в конце концов, она же не для себя просит!
А он смотрел на нее открытыми детскими глазами и ждал любого приказания. Нет, нельзя мужчине быть таким. Но именно такого ей не хватало все эти годы. Да…
– Оставили ее, – кивнула на Жозефину Катя, чтобы хоть как-то сгладить совсем уж затянувшуюся паузу. – Наигрались и…
– Блин, терпеть таких не могу, – скрипнул зубами Заревский. – Это же не игрушки! Они же понимают все. Ну, то есть, конечно, не все. Не понимают, за что их выбросили!
– Вот-вот, – закивала Машка. – Чижик сегодня Кате то же самое сказал. Его хозяин бросил, а Катька еще этого хозяина защищает!
Катя вспыхнула:
– Никого хозяин не бросал! Просто… Чижику у меня лучше. А хозяин… спасибо ему, что не стал артачиться и проявлять никому не нужную спесь!.. Хотя… Сидоревский очень приятный мужчина. У него и спеси никакой нет.
Зачем она, спрашивается, врет? К тому же Роджер вовсе не нуждается в том, чтобы она его выгораживала – да и перед кем?
– А еще он дивно поет, – ехидно пояснил Машке Игорь.
– Да! Еще поет! – кивнула Катя и тихонько запела. – «Я буду считать твои волосинки, я буду затылок губами ласка-а-ать».
– «Скажите, девушки, подружке вашей, что я ночей не сплю, о ней мечтая», – вдруг сочным, красивым голосом пропел Заревский Машке.
Та засмущалась, хотела подхватить, но только сипло каркнула – от неожиданного волнения вокальные данные Машку покинули.
От этого карканья обезьяна начала волноваться, подпрыгивать, скакать со стола на пол и обратно.
– Гражданин Заревский, вы в зоопарк не хотите? – вдруг спросила Машка.
– Спасибо, – вежливо улыбнулся тот. – Постараюсь выжить на воле.
– Игорь, не старайся, не отделаешься – быстро заговорила Катя. – Нам надо везти Жозефину в зоопарк. Собирайся.
И опять Заревский подчинился беспрекословно. Только улыбнулся в ответ и потянулся к обезьяне. Ему было все равно, кого тащить: здоровенного
– Я сама. Иди в машину.
Они ехали уже за городом, на заднем сиденье Жозефина пыталась прыгать вместе с клеткой. При этом она издавала такие звуки, будто хотела докричаться до своей исторической родины.
– Не утрируй, – говорила ей Катя, придерживая клетку. – Не так и больно. Мы тебя просто обработали от блох, а это безболезненно. А как ты хотела? Поедешь в свет, там столько зверей, и что? Будешь своими паразитами хвастаться?
– Катя, ты настоящий Айболит, – с восхищением посматривал на нее Заревский. – Я тоже хочу стать Жозефиной.
– Игорь… теперь уже ничего не исправить, – вздохнула Катя. – Ты родился человеком. Но сделал из себя… кхм… какого-то толстяка.
– Катенька, ты не видишь во мне прекрасного пылкого юношу. А вот я сегодня вез женщину, она сразу во мне углядела тонкую натуру, – хитро посматривал на Катю Заревский. – Ей даже мой вес не помешал. Она сразу сказала, что я жутко интересный собеседник, видный мужчина и, обрати внимание, что я находка для любой женщины! Сидела и хваталась за желудок… Надо было за сердце, но она спутала… От волнения.
– Почему ты не назначил ей свидание? – искренне возмутилась Катя. – Тебе надо строить семью! И эта женщина… Ты думаешь, что к тебе каждый раз будут садиться дамы, которые станут искать в тебе что-то тонкое? Хватал бы эту!
– Катя, побойся бога, – насупился Заревский. – Женщина ехала на кладбище к мужу… Еще сорок дней не прошло… И ей восемьдесят два года. Зато она прекрасно разбирается в людях!
Обезьяна на какое-то время утихала, а потом снова принималась нервничать. Видимо, поездки в авто для нее были непривычны.
– А я тебе еще раз говорю – не стоят твои хозяева таких эмоций… – уговаривала ее Катерина. – И не надо их так яростно материть. Учись вести себя прилично. Там вот, например, жирафы совсем не матерятся.
Недалеко от заповедника машину тормознули. Миловидный лейтенант отдал честь и вежливо напомнил Заревскому, что проезд на машине запрещен.
– Ой, ну пропустите, пожалуйста, – заканючила Катя. – Я вот… нового жильца везу в заповедник. Как же я ее на руках тащить буду?
– Совести у вас нет, – покачал головой страж порядка, мгновенно превратившись из милого человека в очень строгого. – Игрушки себе покупаете? Да лучше бы здешним зверям помогли!
– И я того же мнения, – вздохнула Катя. – Я ветеринар. Вот… сдали нам. А куда мы ее денем? Таким же ненормальным отдадим? Вот и везу.
– Понятно. Если служебная машина, то проезжайте.
Конечно, люди в Роевом Ручье работали чудесные, по-настоящему любили животных, но и они не слишком обрадовались подарку.
– Ну что тут поделать? – всплеснула руками женщина, ухаживавшая за обезьянами. – Тащат их, бедолаг, тащат. Уже в Африке их, наверное, не осталось, всех сюда перетащили. Ну… давайте, что ли, свою красавицу…