Кот, проходящий сквозь стены
Шрифт:
– Что «иначе», дорогой?
– Ты прекрасно знаешь, что значит «иначе»! Собери свои мозги. Хочешь ли ты меня поддержать или нет?
– Ричард, но это же смешно! Я не вижу смысла в потакании твоему капризу.
– Гвен, я прошу твоей поддержки… – Я прождал бесконечно долго, затем вздохнул. – Тогда иди вперед и не оглядывайся!
Ее голова дернулась, как если бы я ее ударил. Она подняла чемодан и пошла.
У Билла дрогнула челюсть, он заторопился за ней, не выпуская из рук дерево-сан.
Глава 16
Женщин следует любить, но не понимать.
Я смотрел им вслед, пока они не скрылись из виду, затем медленно пошел сам. Идти казалось легче, чем стоять, а сесть было совершенно некуда. Моя культя ныла, и все тяготы последних дней снова навалились на меня. Голова словно занемела. Я продолжал брести по направлению к отелю «Раффлз», запрограммированный именно на это…
«Раффлз» оказался еще обшарпаннее, чем я помнил. Но наверняка рабби Эзра знал, что говорил: или здесь, или нигде больше. В любом случае хотелось поскорей уйти с глаз людских. Мне было необходимо самое неприхотливое убежище, лишь бы закрыть за собой дверь!
Сказав человеку за стойкой, что меня послал рабби Эзра, я спросил, есть ли свободный номер. Думаю, он захотел всучить мне самый дорогой из номеров: восемнадцать фунтов. Я вступил в обычный ритуал торга, но сердце мое в нем не участвовало.
Выторговав цену в четырнадцать крон, я заплатил и получил ключи. Клерк положил передо мною большую книгу.
– Распишитесь здесь. И покажите квитанцию о воздухе.
– А? С каких пор у вас завелась эта гадость?
– С приходом новой администрации, приятель. Мне такое нравится не более, чем вам, но либо заполнять эти графы, либо вылететь отсюда вон.
Я задумался. Так кто же я? «Ричард Эймс»? А почему бы тогда полиции не изойти слюной при мысли о вознаграждении? Колин Кэмпбелл? Но кто-нибудь с долгой памятью может среагировать и на это имя и подумать об «Уокере Эвансе»!
Поэтому я написал: «Ричард Кэмпбелл, Новилен».
– Спасибо, господин! Номер «Л» в конце прохода слева.
Ресторана здесь нет, но есть кухня, откуда в номера по подъемнику подается еда. Если захотите поужинать здесь, учтите – кухня закрывается в двадцать один час. И кухонный лифт после этого подает только напитки и лед. Но неподалеку есть закусочная «Слоппи Джо», примерно в пятидесяти метрах через улицу-коридор. В номерах готовить запрещается.
– Спасибо.
– Не желаете ли компанию? Прямо по стрелке, подняться на лифте.
Девочки всех возрастов и темпераментов. Рассчитаны на клиентов высшего класса.
– Еще раз благодарю. Но я слишком устал.
Комната оказалась вполне сносной, а ее убогий вид меня вовсе не смутил. В ней находилась единственная кровать с уже разобранной постелью, освежитель, небольшой, но со всеми необходимыми устройствами и неограниченной подачей воды. Я пообещал себе горячую ванну, но попозже, попозже! Полка-консоль в спальне-гостиной, похоже, предназначалась для терминала связи, но теперь пустовала. Рядом с ней в скальную стену была встроена латунная пластинка с выгравированной надписью:
«В этой комнате во вторник 14 мая 2075 года Адам Селен, Бернарда де ла Паз, Мануэль Дэвис и Вайоминг Нотт разработали план, легший в основу свободы Луны. Здесь они объявили Революцию!»
На меня эта надпись особого впечатления не произвела. Да, эти четверо были героями Революции, но в
Меня, в конце концов, эта тема вовсе не занимала. Отстегнув протез, я лег на постель и попытался ни о чем не думать.
Гвен! О черт, черт, черт!
Что же я такой упрямый, несгибаемый болван! Но к черту, всему есть предел! Не стану же я потакать Гвен во всем! Разумеется, в ряде случаев ей позволялось принимать решение за нас обоих, и это оказывалось оправданным.
Но она не должна разрешать этому иждивенцу оказывать мне сопротивление, не так ли? И я с этим мириться не должен. Жить дальше так было нельзя…
Но ведь и без нее я жить не смогу!
Неправда, неправда! До этой недели, да нет же, до этих трех с небольшим дней, я ведь жил без нее? Ну обойдусь и дальше!
Живу же я без одной ноги! Правда, это не значит, что мне нравится не стоять на двух здоровых ногах и что я не ощущаю потери… Да, без Гвен ты обойтись сможешь и вряд ли умрешь от одиночества, но пойми наконец, кретин, – за последние тридцать лет ты был счастлив только в этот короткий промежуток, начавшийся с того момента, как Гвен пришла к тебе и вы поженились! Это были часы, полные опасности и вульгарной несправедливости, часы борьбы и преодоления, но все это ничего не значило по сравнению с тем искристым счастьем, причиной которому было ее присутствие и то, что она на твоей стороне! И ты сам прогнал ее!
Ну-ка, раскинь своими глупыми мозгами, запусти-ка свои шарики-ролики, ибо теперь вряд ли сможешь обходиться без них!
Но я же все-таки прав!
Да неужели? А что означает «быть правыми» и при этом состоять в браке?
Я, наверное, все же заснул, так как смертельно устал, но мне стали мерещиться кошмары вроде того, что Гвен изнасилована и убита в Донной Аллее… Но ведь в Луна-Сити изнасилования крайне редки, в противоположность Сан-Франциско, где они – явление обыденное! Восемь лет прошло со времени последнего случая, виновником которого оказался землянин. Он даже не успел оправдаться: местный житель, заслышав вопли женщины, разорвал обидчика на куски.
Потом выяснилось: она орала из-за того, что ей не доплатили. Но какая разница? Для луниан отношение к любой женщине столь же благоговейно, как к Деве Марии. Я хоть и приблудный лунни, но в глубине души приветствую такое. Единственное достойное наказание за изнасилование – смерть, немедленная и беспощадная!
На Земле, бывало, применялись смягчающие формулировки, типа «неполноценный субъект» или «невиновен ввиду психической ненормальности».
Такие аргументы приводят в недоумение. В Луна-Сити каждый помышляющий об изнасиловании уже считается психически неполноценным и его выселение строжайшее условие сохранения психического здоровья общества. И никому не придет в голову сострадать насильнику, даже если тот ненормален! Лунни не проводят над насильниками психоаналитических исследований, их попросту уничтожают. Тут же. Быстро. Беспощадно.